– Ты ангел, Флинн. Но это невозможно.

– Я не понимаю тебя, Исис. Ты не хочешь ехать. Ну так оставайся со мной. Я сделаю тебя счастливой.

Я выпускаю его руку и закусываю губу. Как сказать ему? Как признаться, что он никогда не сможет сделать меня счастливой? Что, несмотря на все его усилия, на всё желание, ему всегда будет недоставать чего-то главного…

– Это невозможно, Флинн.

– И причина не в твоих родителях. Не только в них. Я ошибаюсь?

Я ничего не говорю. Но это молчание так красноречиво, что вполне заменяет утвердительный ответ.

Флинн вскакивает и со всего размаха пинает пустое ведро. Сделав кувырок в воздухе, оно улетает в пасть разъярённого океана.

– Так в чём проблема? Я недостаточно хорош для тебя?

– Не говори так, Флинн! Я сто лет тебя знаю. Ты – мой самый лучший друг, почти как брат.

– Брат? Но я не хочу быть твоим братом, Исис! Я люблю тебя, понимаешь! Всегда любил!

– Хватит, Флинн!

– Значит, это он? Белая форма, папочкина машина и миллионы в банке? Ха! Приди в себя и не забивай голову бессмысленными мечтами!

– Ты несёшь полную чушь! Это разные вещи, Флинн! Орион тут совершенно ни при чём!

– Чем вы занимались в день социальной практики?

– Я ему показывала наш квартал, ничего больше…

– Надеюсь, ты, по крайней мере, не притащила его сюда? – продолжает Флинн, не слушая.

– А что бы от этого изменилось?

– Чёрт возьми! Слава цунами! Ты пустила этого подлого воришку сюда! Ты ведь знаешь, почему они такие богатые, Исис? Потому что крадут у нас всё! Работу, продукты, питьевую воду… У них есть всё, у нас – ничего! Неприкосновенные – это раковая опухоль, пожирающая планету! А ты открыла перед ним дверь в наш тайный сад…

– Не все Неприкосновенные такие, Флинн! Прогнила сама система, само общественное устройство. Орион не похож, к примеру, на Миранду. Он хороший человек, я это чувствую. Он не виноват, что родился под Куполом. Так же, как мы не виноваты, что родились тут.

– Ты слышишь, что говоришь, Исис? Я не узнаю тебя! Ты знаешь, что он рассказывает о нас, твой Орион? Что от нас воняет, что мы жрём собак, что ничем не отличаемся друг от друга… И к тебе это тоже относится! Или ты мечтаешь, что он прилетит на своём белом шаттле и заберёт тебя под Купол? Ты для него – просто игрушка. Тогда как я… я…

– Я уезжаю завтра, Флинн.

– Счастливого пути! – кричит он, бросаясь прочь.

– Подожди! Ты не можешь так уйти! Ведь это наш последний разговор!

Но Флинн уже на лестнице. Он не оглядывается. Грохот волн заглушает звук шагов. Мы больше никогда не увидимся.

Я падаю на колени и заливаюсь слезами. Это не должно было пройти вот так. Не должно.

Всю ночь Орион задавался вопросом, как правильно обсудить это дело с отцом. Артур Си Паркер был не из тех, кем можно управлять, и Орион понимал, что у него только один шанс. Если он не сумеет найти нужных слов, второй попытки не будет. Прямо перед отъездом отца на работу сын небрежно бросил:

– Папа, я бы хотел побывать на площадке запуска космических ковчегов NEP.

Артур Паркер и его жена обменялись удивлёнными взглядами.

– Какая муха тебя укусила, Орион? – спросила мать. – Ты многие годы находил жестокое удовольствие в том, чтобы никак не интересоваться работой отца.

– Я взрослею, мама. И хочу лучше узнать наше общество. Только и всего.

Она открыла рот, чтобы возразить, но Артур перебил её:

– Подожди, Пенелопа. Я очень рад, что Орион проявил интерес к NEP. Мы отправимся смотреть ковчеги в эти выходные.

– Почему не прямо сейчас?

– А как же школа?! – возмутилась мать.

– Думаю, рядом с отцом я узнаю больше, чем на уроках, – возразил Орион, твёрдо решивший добиться своего.

Гордая улыбка заиграла на губах отца. И сын понял, что у него получилось.

Несмотря на бурные протесты Пенелопы Паркер, отец и сын вышли из дома вместе, впервые за долгое время. Артур Паркер даже отменил все назначенные на этот день встречи, счастливый, что наконец может продемонстрировать наследнику плод своих многолетних трудов.

Паркеры сели в частный шаттл, который примерно за час доставил их в Мексику. Перед посадкой в пустыне они облачились в комбинезоны-рефрижераторы, помогавшие переносить пятидесятипятиградусную жару. В результате глобального потепления вся Центральная Америка оказалась выжжена безжалостным зноем. На обезвоженной земле не оставалось ничего, кроме песка и камней да редких, уже агонизирующих кактусов, со всех сторон объеденных иссохшими маленькими ящерицами, размеры которых не превышали теперь нескольких сантиметров.

Именно здесь, в этом вечном пекле, Артур Паркер решил построить свои заводы по производству космических ковчегов. Это был гигантский индустриальный комплекс, простиравшийся до самого горизонта. «Несколько десятков квадратных километров», – с гордостью пояснил отец, выходя из шаттла.

Производство было полностью автоматизировано. Никто из людей не трудился здесь, за исключением тех редких случаев, когда в налаженном процессе происходили какие-то сбои, требовавшие вмешательства специалистов. Артур Паркер открыл перед сыном ворота одного из заводов, чтобы Орион мог полюбоваться слаженными движениями механизмов, напоминавшими танец, который не прекращался ни днём, ни ночью. Это напоминало огромный муравейник. Сотни роботов, стоявших вокруг бесконечного конвейера, собирали детали космических ковчегов.

– Эта лента соединяет все заводы, так что детали просто едут из одного здания в другое. Очень удобно, правда? – похвастался Паркер-старший.

– Впечатляет, – признал Орион.

Ещё больше впечатлял балет небольших летательных аппаратов, непрерывно сновавших между заводами и орбитальными стройплощадками, где из доставленных с Земли составных модулей собирались космические ковчеги. Каждые двадцать секунд из специального отсека, как пчёлы из улья, вылетали шаттлы, гружённые деталями. Пустые таким же непрерывным потоком возвращались на базу, готовые к новым рейсам.

Сын с отцом поднялись на борт одного из летательных аппаратов, которые равномерной цепочкой тянулись к большому лифту.

– Ты должен посмотреть, Орион, этот лифт – настоящее чудо!

Молодой человек выглянул в иллюминатор. Огромная голубоватая колонна идеальной цилиндрической формы пронзала затемнявший небо ядовитый смог. Орион вспомнил рассказы отца об этом «лифте». Высотой более ста километров, он позволял шаттлам летать в космос и возвращаться на Землю, не испытывая разрушительных перегрузок при входе и выходе из атмосферы.

– Это самое невероятное достижение технического прогресса за последние сто лет, – восторгался отец. – Гравитация всегда была неразрешимой проблемой. Раньше на то, чтобы преодолеть силу земного притяжения, требовалось очень много энергии, что делало проекты вроде строительства космических ковчегов слишком дорогими. Тысячи инженеров бились, выдумывая невероятные конструкции, которые позволили бы облегчить этот переход… Сто километров в высоту – поистине головокружительная идея! Но как сделать, чтобы лифт не обрушился под собственной тяжестью? Ведь гравитационное поле не имеет веса. И вот наконец гениальное решение найдено! Конечно, лифт тоже требует много энергии. Однако для строительства ковчегов он просто незаменим.