– Да, – согласилась я, – погода неприятная!

– Чайку горяченького охота? – прищурился Женя. – С конфетами? И чтобы у камина, где дрова потрескивают?

– Да, – согласилась я.

– Думай не о чае, забудь, что устала, не ной. Вспомни: ты стоишь на кладбище среди могил, в земле те, кто умер. А ты жива. Радуйся. Вперед! – велел Евгений.

Я поплелась за ним.

Тропинка резко вильнула направо, мы очутились около какого-то памятника.

– Что там за куча? – удивился мой спутник и ускорил шаг.

Я поковыляла за ним, еле передвигая ноги. Валенки были тяжелыми, да еще на пару размеров больше, чем надо, поэтому я потеряла скорость. До ушей долетел голос:

– Помогите!

Я забыла про валенки, рванула вперед, обогнала Евгения и через секунду увидела на сей раз большой ярко горящий фонарь и алую шубу на снегу. При взгляде на упавшую Маргариту меня охватило удивление. Но тут Женя подбежал к ней и поставил на ноги.

– Ой! – вскрикнула Марго. – Я споткнулась и шлепнулась! Коленку ушибла! Виола? Ты как тут оказалась?

– Потом объясню, – отмахнулась я. – Сильно нога болит?

– Не очень, – прошептала Марго.

Евгений задрал подол дорогой шубы.

– Вот здорово! Отправилась гулять в легком платье.

– Чулочки теплые, – пролепетала Маргарита.

– Драные, – хмыкнул фермер. – На ногах стоишь? Сделай шаг.

Гончарова выполнила его приказ.

– Идти можешь, значит, перелома нет, – сказал фермер. – Не спрашиваю, за каким лешим тебя сюда занесло. Но лучше отправиться туда, где тепло. Глотнуть горяченького, лечь в кровать и подумать: «Ну и дура же я, в такую погоду по чужим могилам бродить задумала», а потом заснуть! До машины дотопаешь?

– Наверное, – шмыгнула носом телеведущая, – попробую.

Евгений легко взял Марго на руки.

– Ладно, донесу тебя. Виола! Вперед! С песней!

Фермер пошел по тропинке, горланя:

– «Расплескалась синева, расплескалась, по тельняшкам разлилась, по беретам!» Виола, подпевай!

– Я слов не знаю, – призналась я.

– Лады, заводи ту, что знаешь, – велел муж Веры.

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла… – начала я.

– Ну, ёлы-палы, – засмеялся Женя, – ни голоса, ни слуха! Лучше я спою про Деда Мороза!

До трактора мы добрались быстро. Я посмотрела на тягач, на Веру, которая вылезла из кабины, и ощутила беспокойство. Почему оно возникло? Не знаю.

– За руль сядешь? – спросил у меня фермер. – Маргарите лучше пассажиркой ехать. Машину умеешь водить?

Я кивнула.

– Вот и славно, – обрадовался Евгений, – а то спать охота.

Муж с женой влезли в трактор, он взревел и поехал. Я села за руль иномарки, Маргарита устроилась рядом. Наш путь лежал к дому, который возвели для съемок.

Мы ехали молча, и, лишь когда показался решетчатый забор, Марго прошептала:

– Поверни в проулок, там гараж.

Я выполнила ее приказ и увидела навес.

– Его для моего автомобиля сделали, – пояснила телеведущая, – спасибо. Если бы не ты, я могла бы замерзнуть.

– Долго пролежала на снегу? – поинтересовалась я.

– Вечность! – передернулась жена олигарха.

– Зачем на погост отправилась? – не отставала я, ставя иномарку под навес.

Маргарита взялась за ручку двери:

– Пошли ко мне! Чаю попьем! Есть вкусные пирожные.

– Заманчивое предложение, – улыбнулась я, – но здесь повсюду ведется видеозапись. Завтра режиссер просмотрит ее, поймет, что я провела ночь с тобой. И меня выгонят с позором.

Марго вылезла из иномарки.

– Не волнуйся на этот счет. Идем.

Я решила стоять на своем.

– Не хочется оказаться за бортом.

Гончарова взяла меня за руку.

– В этой части территории наблюдения нет, и там, где я временно поселилась, – тоже.

– Тебя могли обмануть, – возразила я, – сказать, что не подсматривают, а на самом деле…

– Знаешь, кто мой муж? – поинтересовалась Маргарита.

Я изобразила удивление.

– Нет. С какой стати мне интересоваться твоим семейным положением?

– Супруга моего зовут Илья Михайлович Гончаров, – заявила Маргарита, пролезая сквозь прутья забора.

Я последовала за ней, не понимая, почему у меня по спине бегают мурашки. Отчего на меня напал страх?

– Теперь понятно? – спросила Марго.

– Не очень, – соврала я, – Илья Михайлович Гончаров. Ну и что? Наверное, он хороший человек, любит тебя.

– Да, – воскликнула Марго. – Ты не знаешь, кто мой муж?

– Илья Михайлович Гончаров, – повторила я.

Маргарита открыла дверь:

– Входи, сейчас дам тебе халат, теплую пижаму, сделаю нам чай.

Минут через пятнадцать мы сели в кресла и стали наслаждаться напитком.

– Очень вкусно, – на этот раз искренне сказала я, – сушеные фрукты с корицей просто восторг, а не заварка.

– От пряностей становится жарко, – объяснила Марго, – чаек «Теплый вечер» я привожу из Парижа. Мой супруг – владелец телеканала и продакшн, где снимают наше шоу, но это для него развлечение, Илюша ворочает большими делами.

Я прикинулась полной идиоткой.

– Продакшн? Что за зверушка такая?

– Структура, которая производит программы, а потом продает их тому или иному каналу. Это коротко и примитивно, без подробностей, – объяснила Марго, – допустим, ты смотришь на канале сто семьдесят восемь шоу «Забава» и думаешь: «Ой, как хорошо в сто семьдесят восемь все придумано и сделано». Нет, канал только демонстрирует, идея, концепт, съемки – все это головная боль продакшн.

– А у твоего мужа и то и другое в кармане, – предположила я, – поэтому ты ведущая!

– Верно, – согласилась собеседница, – раньше я не работала, занималась домом, вырастила сына, ты его видела.

– Зайчика, – улыбнулась я.

Марго смутилась:

– Это детское прозвище. Павлик уже взрослый, но мне замечаний не делает. Я понимаю, что ему не нравится, когда я так его при посторонних называю, да «зайчик» постоянно у меня на языке. Ты меня сегодня из очень большой беды вытащила, я могла насмерть замерзнуть, но впереди маячит еще большая неприятность. Одной с ней мне не справиться. Знаю, мои слова звучат как: «Дайте попить, так есть хочется, что и переночевать негде». Мало того что ты меня от смерти в снегу спасла, так теперь еще раз придется меня выручать. Но, честное слово, мне не к кому больше обратиться. Друзей у меня нет. Да, можно нанять кого-то, но тот, кто за деньги продается, тебя же врагу за сумму побольше продаст. Предлагаю тебе в награду победу на шоу! К тебе клиенты потекут.