Гримерша подошла к вешалке.

– Любуйтесь! Лук на раке.

Перед моим мысленным взором возник лобстер, усыпанный мелко нарубленными многолетними травянистыми растениями семейства луковых.

– Надеваем кошмар, купленный в деревне без названия, – заявила визажистка, – мрак, туман и ужас! Мне жаль своих стараний! Волшебно красивое лицо сейчас запакуется в лук для коров!

Я молча начала снимать пуловер. Понятно теперь, что речь идет не о репчатом луке. Слово «лук» используют, как синоним одежды. Раньше мы говорили: «У этой девушки красивое платье» или «Как удачно подобран образ. Юбка, блузка, туфельки, макияж, все прелестно». Нынче же отделываются коротким замечанием: лук красивый. Я владею английским на уровне «разговариваю со словарем, но он мне не отвечает», хотя кое-какие знания у меня имеются. Думаю, лук – это look, в переводе взгляд. Понять бы теперь, с какого боку здесь раки.

Я начала влезать в узкое кружевное платье красного цвета.

– Деревня, деревня, деревня, – квохтала визажистка, – испортила мою гениальную работу! Всю!

Я засопела, пытаясь просунуть руку в пройму. И почему все, кто с пренебрежением говорит о крестьянах, – это люди, которые сами ничего хорошего не производят? Если бы не крестьяне, что бы ела Екатерина? Молоко, масло, сыр, яйца, мясо, овощи, фрукты и много чего еще привозится в города из деревень. На мой взгляд, надо восхищаться фермерами, у них непростая работа. Встань в четыре утра на дойку, покорми скотину, почисти ее «квартиру», вызови ветеринара к больной корове, приготовь масло, сметану, сыр… С утра до ночи бегай как бешеная белка. Да, в свинарник в платье от Шанель не войдешь, и туфли от Дольче с Габбаной, там неуместны, и красивый маникюр, ворочая вилами, не сохранишь. Руки женщины, чтобы быть красивыми, не должны работать. За скотом ухаживают в удобной спецодежде. Девушки, которые хвастаются в соцсетях длинными ногтями и роскошными нарядами, как правило, живут за чужой счет. Во времена моего детства их называли содержанками и не уважали. Женщина, которая сидит в офисе, преподает в школе, институте, врач, горничная и многие другие, кто не трудятся на селе, обязаны на рабочем месте в городе выглядеть красиво. Но я не видела докторов с орлиными когтями и учительниц с ярким вечерним макияжем, не попадались мне и служащие в мини-юбках и кофтах с декольте до колен, горничные в отелях не носятся на километровых каблуках и не бряцают бижутерией. Если женщина получила образование, она умна, воспитанна, то понимает, что на работе уместен один наряд, на отдыхе другой, а в интимной обстановке рядом с любимым – третий. И еще она никогда не скажет с пренебрежением: «Фу, гляньте на N, она одета как колхозница», ей и в голову не придет обсуждать чужие наряды, смеяться над знакомыми и незнакомыми. Почему? Да потому, что такая женщина следит за собой, борется со своими недостатками, а не поднимает свою самооценку, опуская чужую.

Хлопнула дверь. Я вздрогнула, посторонние мысли разом вылетели из головы. В комнату вбежал Виктор.

– Виола, ты готова? Ну ё-моё!

Режиссер замер.

– На отвратительный колхозный дресс не смотрите, – затараторила Кузнецова, – я сделала макияж! Справилась в рекордно короткий срок. А ведь ей даже уши пришлось переделывать.

Уши? Вроде мои не так уж и плохи! Я посмотрела в зеркало. Вот это да! Я стала похожа на эльфа! У меня теперь остроконечные, большие такие…

– Нравится? – нарушила ход моих мыслей визажистка. – У вас от природы неинтересные ушные раковины, а ведь они образуют лук головы!

Дверь опять без стука распахнулась, влетела девушка.

– Звук вешаем! Я все вам расстегну, на колготки прицеплю. Опля! Готово, всем пока.

– Нина! А ну стой! – рявкнул Виктор.

– Чё не так? – спросила девушка. – Мне надо остальных озвучить плюс ведущую, ей еще в ухо дать! Эта готова!

– Посмотри на Виолу, – прошипел режиссер.

– На кого? – не поняла помощница звукооператора.

– На того, кого ты только что озвучила! – прошипел Виктор. – Куда коробку прикрепила?

– На задницу, – объяснила Нина.

– И теперь у героини справа под платьем образовался холм, а слева – яма! Перевесь, – велел режиссер.

Нина чихнула.

– Если на другую сторону переброшу, так же получится, но с противоположного края. Нужна резинка для ноги. Сто раз говорила стилистам: не берите одежду в обтяг. Впихнут человека, как сосиску в целлофан, а мне как ее озвучивать? А?

– Тащи бандаж для ковылялки, – потребовал Виктор, – не болтай, работай.

Нина вытащила из кармана подвязку.

– Всё при мне!

Потом она без спроса задрала мое платье, закрепила на верхней части ноги резинку, прикрепила к ней черную коробочку, от которой шел провод к микрофону, и заботливо осведомилась:

– Комфортненько?

Я вздохнула. Удобно ли мне с прической, которая напоминает шапку для плавания, и поэтому нет возможности почесать макушку, где будто муравьи бегают и кусаются? Хорошо ли мне с глазами – смотровыми щелями танка, да еще украшенными частоколом? С губами-сардельками и луком на неведомом мне раке? Что ей ответить?

– После того, как вы дали манжетку для ноги, мне стало намного комфортнее, – нашла я дипломатически верный ответ.

– Тогда дуй в студию, – обрадовалась Нина и мигом исчезла.

– Туфли! – всплеснула руками визажистка. – Чуть не забыли! Вот они!

Я всунула лапки в лодочки на высокой тонкой шпильке и медленно побрела за Виктором. Ну почему люди завидуют телеведущим? Кого ни спроси, все хотят получить их работу! А потому, что видят исключительно парадную сторону: красивую женщину или веселого мужчину в модной одежде, закулисье скрыто от посторонних. Ну и масла в огонь желания стать известным подливают СМИ, публикуя, сколько платят ведущим рейтинговых шоу. Ключевое слово «рейтинговых», если интерес у зрителей минимальный, то и зарплата у ведущего смешная.

– Стой тут, – скомандовал Виктор, – не двигайся, зацепишься за какой-нибудь шнур и плюхнешься.

Режиссер ушел. Я прислонилась к стене, та откатилась в сторону. Я увидела табуретку, кто-то другой мог бы на нее сразу сесть, но я имею некий опыт работы на телевидении. Поэтому постучала по табуретке ладонями и увидела, что ее ножки расползаются в разные стороны. Ничего необычного, на съемках почти все держится на скотче, садиться куда-либо без проверки не стоит.

– Привет, – сказал за спиной тихий голос.

Я обернулась.

– Здравствуй, Марго.

Ведущая оглянулась по сторонам:

– Ты права. Он не отстал, требует еще денег.

– С шантажистами всегда так, – пробормотала я, – протянешь палец, они руку откусят.

– Он сказал, что опозорит моего мужа, если я не заплачу, – еле слышно сказала Маргарита, – у меня нет никого, кроме тебя. Помоги!