– Спасибо, – улыбнулась я, – мне вполне хватает тех заработков, что я имею. Объясни, в чем дело. Если смогу, то помогу.

Марго сложила руки на груди.

– Придется начать издалека. Мы с Ильей познакомились случайно. Мне было четырнадцать, тихая девочка жила в тени старшей сестры. Разница с Любой в возрасте у нас минимальная. Я ничем не выделялась из толпы, обычная троечница. Люба была звездой школы: пела, танцевала, исполняла главные роли в школьных спектаклях. И внешне она была хороша: стройная, волосы вились. Принцесса! Куда ни придет, все внимание ей. А я мышь серая, на мне природа отдохнула. Родители Любой гордились, на меня особого внимания не обращали. Я была толстенькая, ноги короткие, косолапая, приду домой, в книжку уткнусь, читаю и мечтаю: вот появится принц, влюбится и увезет меня. Вещи у старшей сестры были очень красивые, но я их донашивать не могла. Любочка была худенькой, на меня, походившей на пингвиниху, не налезали. Мне чего подешевле покупали, потому что я была неаккуратной, часто спотыкалась, падала, юбку-брюки рвала. Любаша в любой вуз могла пойти, но хотела в театральный. А мне было все равно, чем заниматься, я только читать любила и каждый вечер перед сном тихо говорила:

– Пусть мне принц попадется на дороге и меня увезет к себе. Честное слово, я буду ему хорошей женой.

Гончарова засмеялась:

– И таки попался королевич прямо на дороге, как я и просила. Мать меня записала в музыкальную школу. А у меня ни слуха, ни желания петь, на фортепьяно бренчать не было. Но куда деваться? Занятия в общеобразовательной школе завершались в три часа дня, а в музыкалке начинались через полчаса. Бежать к ненавистному роялю приходилось через парк. Дом наш находился на другом конце этой зоны отдыха, и школа там же. Родители были спокойны, дочь перемещается внутри ограниченного пространства, машин там нет.

Маргарита улыбнулась:

– Был вечер. Декабрь. Тридцатое число. Я чувствовала себя несчастной. Завтра Новый год. Любочку позвали во все школьные компании, а меня никуда не пригласили. Родители уйдут к друзьям. А я? Сидеть мне одной придется, телик смотреть! Не очень веселая перспектива.

– Да уж, – пробормотала я.

Гончарова вздохнула:

– Никто не знает, что его ждет через пять минут, неведомо нам будущее. После окончания занятий в музыкалке я домой направилась. Холод, под ногами лед, фонари тусклые, народа никого. Время семь, люди по домам сидят, холодец варят. Одна я по дорожке бреду нога за ногу. Домой идти неохота, там старшая сестра, наверное, платье для праздника выбирает, а мне будет завидно до слез и обидно. В голове мрачные мысли. Никому я не нужна. И как назло, мне сейчас надо через пруд перейти по мостику, у него перильца простые, железные трубы на подставках. Я остановилась, перегнулась через поручни, прикинула: высота, наверное, метра два-три. Если головой вниз сигану, определенно шею сломаю, а если повезет, пробью дыру во льду и утону. Вот такие мысли. Совсем уж собралась совершить задуманное, и тут сзади голос:

– Привет.

Оборачиваюсь. Юноша стоит, мне улыбается.

– Я Илюша. Не надо тут одной бродить. Пошли вместе погуляем. Тебя как зовут?

Марго встала и направилась к кофемашине.

– Новый год мы встречали вместе, и это был лучший праздник в моей жизни. Любаша унеслась к своим друзьям, родители тоже. Илья пришел в одиннадцать. Только не подумай, что он меня на диван уложил. Нет! За весь следующий год мы даже ни разу не поцеловались, хотя поняли, что мы родные люди, две половинки разбитого кем-то целого. Понятно, что мы не хотели расставаться. Но где нам встречаться? У Ильи дома все алкоголики, у меня родители совершенно непьющие. Отец, Андрей Сергеевич, профессор, мама, Вера Сергеевна, биологию преподавала. Но жить дочери-подростку с парнем они никогда не разрешили бы. И не такой зять им был нужен. Понимаешь, мы с Любой с малых лет хорошим манерам были обучены. А Илья…

Маргарита протяжно вздохнула:

– Он никакого воспитания не получил. Пользоваться ножом и вилкой я его учила, да успеха особого не достигла. В школу он почти не ходил, одни двойки стояли в дневнике. Внешне не красавец, рыжий, в веснушках, зуб ему в драке выбили, так и ходил с дыркой, одежда штопана-перештопана. Деньги, правда, он зарабатывал, в кино меня водил, мороженое покупал. Как-то раз я спросила:

– Где ты работаешь?

Илюша рукой махнул.

– У людей. Собак выгуливаю, машины мою, квартиры убираю.

Год мы вместе по городу ходили, за руки держались и с каждым днем все меньше и меньше хотели расставаться. Летом меня, как всегда, на дачу увезли, Илюша неподалеку в деревне поселился, нашел старушку, попросился к ней пожить за работу. Корову доил, козу, за огородом следил, воду таскал, жил в летней кухне. Там у нас в первый раз все и случилось. Меня как с цепи сорвало. Родители и Люба спать лягут, а я в окно на улицу, а там уже Илюша стоит. Ну, и получился наш зайчик.

Марго улыбнулась:

– Об аборте даже мысли не было, мы решили рассказать моим родителям правду. Я все сообщила маме, та чуть в обморок не упала, велела Илью привести для знакомства. Я послушалась, но ничего хорошего не вышло. Андрей Сергеевич и Вера Сергеевна вежливо с моим любимым беседовали, а когда он ушел, заявили, что они такого зятя не хотят. Аборт делать нельзя, ребенок родится и останется в семье, его запишут как моего родного брата. Вроде как Вера Сергеевна младенца на свет произвела.

Маргарита допила чай.

– А вот с Ильей мне общаться было запрещено навсегда. Ему предложат денег за то, чтобы он оставил меня в покое. И он их возьмет, сумма для нищего сына алкоголиков огромная, не устоит Илья перед таким соблазном. Мобильных еще не было, дверь заперли, как мне Илюше рассказать о том, что родители затеяли?

Ночью я пошла в туалет, услышала голоса из родительской спальни и подслушала разговор. Оказалось, что папа уже договорился с врачом, меня отправят на обследование, доктор сделает укол, вроде витамины какие-то полезные. И через сутки у меня начнутся преждевременные роды, малыш, понятно, не выживет, срок еще маленький.

Маргарита прижала руки к груди.

– Дверь-то они заперли, но телефон был на месте.

Я позвонила классной руководительнице, представилась мамой, наврала, что дочь заболела, завтра не придет. Очень боялась, вдруг они меня в школу не пустят. Но для родителей учеба – это было святое! Меня отвезли на занятия, одной, как обычно, туда идти не позволили. А я спряталась в гардеробе, в окно увидела, что отец уехал, и побежала к Илюше, все ему рассказала. Любимый меня обнял.

– Я предполагал, что так случится. Нехорошо, конечно, что я деньги у Андрея Сергеевича взял, но без них мы пропадем. Я договорился с одной старушкой, она живет в Королеве одна в трехкомнатной квартире. Нас к себе пустит бесплатно, завещает мне свое кооперативное жилье, пропишет меня к себе, но все это не задаром. Мы Алевтину Ивановну будем кормить, поить, обувать, одевать, по врачам водить, содержать полностью!