– Мне повезло, – сказала я, стараясь не рассмеяться.

– Не с каждой я соглашусь заниматься, – продолжала дамочка, – на этом пятисортном телепроекте я согласилась сотворить чудо со страшилами только после долгих уговоров. И лишь потому, что у меня между соревнованиями и преображением самых ярких звезд шоу-бизнеса случайно оказалось окно. А тренировать руки и глаз нужно ежедневно. Садитесь!

Я устроилась в кресле, Екатерина направила яркий свет мне в лицо. Мои глаза сами собой зажмурились.

– Распахнули веки, – скомандовала гример, – не щуримся, не моргаем, сидим молча, испытывая восторг и трепет от осознания того, чьи руки сейчас из Бабы-яги королевишну сотворят. Сначала я оценю поле борьбы уродства и красоты. Разберем ваше лицо по костям, поймем, как спрятать недостатки, выпятить достоинства, распушить завядший бутон и превратить его в цветок. М-да! Лоб похож на доску для отбивания антрекотов. Широкий, плоский, не очень высокий. На нем есть брови. О май гад!

Я вздрогнула. О май – это, наверное, по-английски: О мой! Но гад? Это кто? Змея? Жаба? Скорпион? Какого гада сейчас вспомнила гуру визажмента и стилизма?

– О май гад! – повторила Екатерина. – На этой доске есть брови! Кто вам их делал? Немедленно, сей секунд, оторвите ему руки! Где ваш телефон? Звоните отребью визажистов и повторяйте громко то, что я вам диктовать буду! Почему тормозим? У вас нет мобильного?

– Есть, – ответила я, – но ваша просьба невыполнима. Брови мне достались от биологических родителей. Матери нет в живых, а с отцом…

Я вовремя прикусила язык и не сказала: «беседовать не хочется». Вместо этих слов я озвучила иные:

– Трудно связаться, он занят по работе. Но даже если я дозвонюсь до него, то что ему сказать: «Переделай мне брови»? Навряд ли это возможно.

Кузнецова махнула рукой:

– О май гад! Все вы одинаковые, как яйца больного петуха!

Я опять пришла в недоумение. Если гримеру нравится регулярно вспоминать про некоего гада, то на здоровье. Но петух не несет яйца, этим занимаются куры.

– Все вы, как одна, вы ходите к нарастителю бровей, ресниц, впихиваете гель в губы, – продолжала визажист, – в скулы, в грудь, в задницу, а потом врете: «Я вся естественная, появилась на свет такой». Но мой глаз вату пас! Все видит!

Я опешила.

Вату пас? Совсем загадочное заявление. Вата – это вата, ее используют в больницах и дома для разных нужд! Как вату можно отправить на выпас? И главное, зачем?

– Если вы думаете, что я не пойму: брови вам набил левой ногой крестьянин на рынке, то ошибаетесь, – возмущалась визажист, – под этим ужасом, похожим на помесь беременного червяка с хоккейной клюшкой, еле видны глаза. Ресниц вообще нет.

Я заморгала:

– Есть. Вот они.

– О май гад! Сейчас вы поймете, что такое настоящие ресницы, – пообещала Екатерина, – про щеки, нос, губы, подбородок, овал лица и все, что под ним, я промолчу! Тэк-с! Сейчас наброшу на вас пениюаурес и приступим к очеловечиванию лица, которое имеем в данный момент!

Теперь к выражениям «гад», «яйца от петуха» и «вату пас» добавился «пениюаурес». Но я не успела задуматься над очередной загадкой. Гримерша накинула на меня черную пелерину, и до меня дошло, что она имела в виду пеньюар! Вероятно, участвуя постоянно в международных состязаниях, которые проходят в городе Заустиньск, дама общается с коллегами и набралась от них иностранных выражений. Слово «пеньюар» пришло к нам из французского языка, так именуют домашний наряд, нечто вроде халата с кружевами. В России же пеньюаром часто называют накидку для клиента парикмахерской. Но, возможно, эту пелерину на каком-то языке называют пениюаурес! Вероятно, так говорят испанцы? У них распространена фамилия Хуарес, имя Моралес. Пениюаурес вписывается в этот ряд.

– Не ерзайте, – приказала гримерша, – захлопните всё!

– Что? – спросила я.

– Глаза и рот, – уточнила госпожа Кузнецова.

Не знаю, как долго я просидела в кресле, борясь с желанием заснуть. Наконец Екатерина воскликнула:

– Я сделала все и намного больше! Любуйтесь!

Я открыла глаза, увидела лицо девушки чудовищной красоты, хотела удивиться, вроде никого, кроме меня и стилиста, в гримерке нет, и сообразила: это отражение в зеркале. Чье? Да мое!

– Вы онемели от восторга, – улыбнулась автор сногсшибательного макияжа. – Нравится?

– Убивает наповал, – прошептала я, рассматривая незнакомую тетку.

Волос не видно. На голову надета резиновая шапочка для плавания, почему-то украшенная стразами. Но не она поразила меня больше всего. Я голубоглазая блондинка с тонкой, очень светлой кожей, на которую даже летом на море не ложится загар. Но сейчас моя мордочка смахивает на лик индейского вождя лет эдак девяноста. Лоб и нос у меня похожи на молочный шоколад плохого качества, щеки имеют тот же цвет, но на них от висков к углам губ еще тянутся диагональные полосы, смахивающие на следы трактора, пробирающегося по чернозему. Эта плодородная почва засеяна клубникой, там и сям виднеются ярко-красные пятна. Они заползли на кончик носа и выстроились в линию на самом верху лба, где начинают расти волосы. Брови! Нужно быть сверходаренным поэтом, как Лермонтов, чтобы воспеть их густоту и длину, но я не Михаил Юрьевич, поэтому выскажусь просто: над глазами у меня лапы медведя, который не мылся лет десять! Веки… Если среди вас есть те, кто служил в танковых войсках, то они знают, что такое смотровая щель в боевой машине. А теперь мысленно приклейте над верхней частью сего отверстия частокол, который окружает избу вашей бабушки в деревне. Не путайте его с сеткой-рабицей! И тогда вам станет понятно, как выглядят мои очи. С глазами разобрались? Следующий вопрос. На что смахивают мои губы? На пельмени? Нет, они маловаты. На хинкали? На резиновые грелки, в которые наливают воду? Близко, но не точно. Сосиски? Опять мимо, они тонкие. Сардельки! Свиные! Толстые, блестящие, жирные. Вот! Теперь наконец-то найдено нужное сравнение. Интересно, я смогу сейчас хоть слово сказать?

Я с трудом приоткрыла рот, губы зашлепали: плюх-плюх. Да, двухсантиметровый слой губной помады, оказывается, мешает артикуляции.

Я напряглась и пролепетала:

– Спаси…

«Бо» застряло на выходе. Ох и непросто быть красавицей.

– С вашими волосами долго не занималась, – сообщила Кузнецова, – у вас их почти нет. Я закрепила их гелем и…

Вот оно что! А я подумала, что на меня надели резиновую шапочку для плавания, на которую сдуру наклеили стразы.

– Я украсила прическу остромодными сегодня стицкерами, – договорила визажистка, – теперь можем натянуть на вас безвкусный лук, который притащили из дешевой лавки. Я предлагала для вас наряд от фэшн, от самого Кавалерьяно. Но телевидение, как обычно, жлобится, гроши считает, поэтому вот!