Впервые я подумала, что мы с Ричардом, быть может,по-разному восприняли одну и ту же вспышку образов. То, что видела я, былоужасно, но на меня это не так подействовало. Может, дело в том, что он мужчина.Белый англосакс из верхнего среднего класса болезненней восприметиздевательства и изнасилование. Я женщина, я знаю, что такое может со мнойслучиться. А он, быть может, никогда не думал, что такое может быть с ним.

Ричард заговорил медленно, и его голос опустился до рычания,будто из этого красивого горла готов был вырваться его скрытый зверь.

— Никогда больше его не трогай, Нарцисс, или мы этодоведем до конца.

И Ричард медленно и осторожно убрал руки от Нарцисса. Яожидала, что тот отползет, схватившись за раненую руку, но я его недооценила —или переоценила.

Он действительно схватился за руку, но остался лежать,прислонившись к Ричарду.

— Ты мне связки порвал. Они заживают дольше сломанныхкостей.

— Знаю, — тихо ответил Ричард, и от заряданенависти в этом коротком слове я вздрогнула.

— Я могу мыслью передать своим людям приказ оставитьлеопардов на милость тех, кто их захватил.

Ричард переглянулся с Жан-Клодом. Тот кивнул:

— Нарцисс умеет мысленно контактировать со своими...людьми.

Ричард положил руки на плечи Нарцисса, я думала, чтобыоттолкнуть его, но Нарцисс сказал:

— Вы только что аннулировали свои гарантиибезопасности, нанеся мне травму против моей воли.

Ричард застыл, и по его напряженной спине я определилаприступ неуверенности.

— О чем он говорит? — спросила я, не зная сама, укого спрашиваю.

— У Нарцисса небольшая армия гиенолаков в этом здании ипо соседству, в качестве охраны.

— Если гиенолаки так сильны, почему о них никто неговорит в том же тоне, что о вервольфах или крысолюдах?

— Потому что Нарцисс предпочитает быть властью позадитрона, ma petite.Это значит, что другие оборотни постоянно умасливают егоподарками.

— Вроде как Николаос подарила ему тебя?

Он кивнул.

Я поглядела на Ричарда:

— А ты что ему дарил?

Ричард отодвинулся от Нарцисса:

— Ничего.

Нарцисс повернулся на кровати, все еще прижимая руку кгруди.

— Это теперь переменится.

— Вряд ли, — ответил Ричард.

— У Маркуса и Райны был со мной договор. Они и крысытребовали, чтобы моих гиен никогда не было больше пятидесяти. Ради этого онипускали в ход подарки, а не угрозы.

— Угроза всегда есть, — сказал Ричард. — Еслибудет война между вами, крысами и нами, вы проиграете.

Нарцисс пожал плечами:

— Быть может. А ты не думал, что делал я с тех пор, какМаркус погиб и ты взял власть? Я думал, что подарки будут идти по-прежнему, ноони прекратились, даже те, на которые я начал рассчитывать. — Он тутпосмотрел на меня. — Некоторые из них я ждал от тебя, Нимир-Ра.

Наверное, вид у меня был достаточно недоуменный, потому чтоЖан-Клод объяснил:

— Твои леопарды.

— Да-да, Габриэль, их альфа, был моим добрым другом.

Поскольку Габриэля убила я, мне не понравился такой поворотбеседы.

— Ты хочешь сказать, что Габриэль сдавал тебе своихлеопардов?

От улыбки Нарцисса у меня мороз побежал по коже.

— Все они перебывали на моем попечении, кромеНатэниела. — Улыбка погасла. — Я считал, что Натэниела Габриэльдержит для себя, но сейчас ты мне сказала, кто такой Натэниел, и японял. — Стоя на коленях, Нарцисс подался всем телом вперед. — Онбоялся, что мы с Натэниелом сможем вместе сделать.

Я проглотила слюну пересохшим ртом.

— Ты отлично скрыл свою реакцию, когда я тебе сказала.

— Я умелый лжец, Анита. Тебе лучше этозапомнить. — Он посмотрел на Ричарда: — Сколько уже прошло после смертиМаркуса? Кажется, год с лишним? Когда перестали приходить подарки, я решил, чтосоглашение аннулировано.

— То есть? — спросил Ричард.

— Гиен сейчас больше четырехсот, кое-кого я набирал заграницами штата. И теперь мы вполне можем сравниться с крысолюдами и волками.Вам придется говорить с нами как с равными, а не как с крепостными.

— И чего ты... — начал Ричард.

— Давайте договариваться, — перебил Жан-Клод. Яуслышала страх, скрытый за этими спокойными словами, и Ричард тоже услышал.Сексуального садиста не надо спрашивать, чего он хочет. Ответ тебе непонравится.

Нарцисс поглядел на Ричарда.

— А что, теперь волки принадлежат Жан-Клоду? —насмешливо спросил Нарцисс. — Ты поделился троном?

— Ульфрик — я, и это я буду ставить условия, и не ктодругой.

Но голос Ричарда был сдержан, он взял себя в руки. Я егоникогда таким не видела и не знала, нравится ли мне эта перемена. Он сталпоступать как я. Тут я подумала, что я взяла у Ричарда часть его зверя, уЖан-Клода — часть его голода... а что взяли они от меня?

— Ты знаешь, чего я хочу, — сказал Нарцисс.

— Я бы тебе не советовал этого просить, — заметилЖан-Клод.

— Раз я не могу получить тебя, Жан-Клод, то, бытьможет, если бы я видел, как вы втроем соединяетесь на моей кровати, было быдостаточно, чтобы смыть оскорбление.

Мы с Ричардом сказали «нет» одновременно.

Он поглядел на нас, и что-то в его глазах было неприятное.

— Тогда дайте мне Натэниела.

— Нет, — отказалась я.

— На один вечер.

— Нет.

— На час.

Я покачала головой.

— Другого леопарда?

— Я тебе никого из своего народа не дам.

Он поглядел на Ричарда:

— А ты, Ульфрик, дашь ли мне одного из своих волков?

— Ты сам знаешь ответ, Нарцисс.

— Так что же ты предложишь мне, Ульфрик?

— Назови что-нибудь, что я соглашусь дать.

Нарцисс улыбнулся, и я ощутила Аякса и Ашера, стерегущихдруг друга — они ощутили, как растет напряжение.

— Я хочу, чтобы меня включили в совет, которыйуправляет общиной оборотней в этом городе.

— Отлично, — кивнул Ричард. — Мы с Рафаэлемдумали, что ты не интересуешься политикой, иначе давно бы пригласили.

— Царь крыс не знает сердца моего, неведомо оно иволкам.