много! Стало быть, необходимо множество оригиналов, если искусство графики стремится войти в каждый дом своего современника. И в графике уже много веков назад изобрели такие техники, которые позволяли художнику отдать многим людям оригинал единственного рисунка.

Нет, не так, как бывает в музеях, хотя музейные сокровища действительно отданы — принадлежат — народу. В музеях — уникальные[50] произведения; каждое из них одно-единственное в своем роде. Смотри в музее на оригинал сколько хочешь, а дома вспоминай или радуйся репродукции. Нет, мы говорим о том, что графический оригинал может принадлежать и музею и ... тебе, твоей семье. А такое чудо только и возможно благодаря «множительным» графическим техникам, позволяющим одному рисунку «помножиться» на много оригиналов.

Обращаясь к новым техникам, художник-график и рисует по-особенному, используя другие материалы, другие инструменты, нежели известные нам в станковой графике*. Вместо бумаги он берет линолеум[51], дерево, металл, а то и вовсе цельный плоский камень. Вместо карандашей, сангины, пастели, угля, фломастера или пера в руках художника появляются иглы, резцы, специальные ножи или инструменты с причудливыми названиями: штихель, шабер, гранильник, качалка*. И рисует он, действительно, по-особенному, в зеркальном отражении. Гравирует (фр.), что значит вырезает. Вырезает тоже по-разному в зависимости от материала. Вырезает-выскабливает изображение на деревянной доске или линолеуме; прорезает-процарапывает по металлу, рисует по камню специальным жирным литографским карандашом. * 111, 120, 110

Рисуя-вырезывая изображение острым инструментом на дереве (или линолеуме)*, художник словно ведет борозду в плоскости доски, словно выкапывает в ней целые «озерца», превращая рисунок в рельеф. Поэтому одни части изображения оказываются углубленными, они «пониже» уровня доски, а другие «повыше», то есть как раз в уровень с ее плоскостью. И если накатать специальным валиком специальную краску на такой рельефный рисунок, краска расположится только на верхних высоких частях изображения, оставив «озерца» и «борозды» пустыми, чистыми. А теперь положи лист на доску, придави его прессом! На бумаге и получится черно-белый отпечаток, в котором изображение складывается из черного и белого. Черного, сошедшего на лист с высоких частей доски, принявших на себя краску. И белого (цвета бумаги), уцелевшего внизу, в углублениях доски, куда краска не попала. * 108

«Доской» принято называть любую плоскость, предназначенную для гравирования — будь она, действительно, доской из дерева, будь то камень или пластины линолеума и металла. По-видимому, слово «доска» закрепилось в общем смысле именно потому, что гравирование на дереве (ксилография)[52] — древнейшая техника гравюры вообще, появившаяся в Европе более пятисот лет назад.

Но «гравюрой» называют не доску. Гравюра — это снятый с доски оттиск на бумаге*. В оттиске же повторяются все тончайшие особенности гравированного рисунка. И не в одном, а в каждом следующем отпечатке. И до тех пор, пока не сработается доска или ее сознательно не уничтожит художник, чтобы ограничить число оригиналов, сделав их тем самым редкостью, уникальными произведениями. Вот каким образом один рисунок может принадлежать многим людям. * 108, 113, 122

Рисунок в гравюрах необыкновенно разнообразен, поскольку художник в техниках гравирования использует разные инструменты, материалы досок, способы их обработки. Поэтому гравюру-оттиск поименовывают обычно более подробно. Кровное детище доски ... Оттиск ... в своем подробном имени словно несет отчество породившего его материала. Об отпечатке, сошедшем с дерева («ксило»), скажут «ксилография» или «гравюра на дереве». «Линогравюра», или «гравюра на линолеуме» соскальзывает с линолеума, «литография» — с камня («лито» — гр. — «камень»).

«Отчество» оттиска происходит не только от названия материала доски, но и от названия гравировальных инструментов («сухая игла», «карандашная манера»), по названию обработки досок («мягкий лак», «серный лак»). Как видишь, в русских названиях легко прочитывается смысл «родственных связей» оттиска и породившей его техники. Всевозможные же диковинные иностранцы, как-то: «офорт», «акватинта», «меццо-тинто», «лавис» — требуют перевода. Однако это все те же самые «отчества», только французские, итальянские. В них также отражены особенности гравировальных техник, хотя прижились они в работе художников непереведенными. Может, и полюбили их за красоту звучания, загадочность, за напоминание о той стране, где впервые была изобретена та иль другая техника гравюры.

Техник гравюры очень много, но по типу печати их легко объединить в три группы. Это гравюра выпуклая, углубленная и плоская. К «выпуклой гравюре» относится всего две техники — ксилография и линогравюра*, с которых осуществляется высокая печать. Потому она и высокая, что краска накатывается на высокие, выпуклые части изображения, не касаясь углубленных. Величайшее открытие человеческой культуры — печатная книга возникла благодаря ксилографии и в свою очередь усовершенствовала высокую печать. * 107, 106

В отличие от выпуклой, в гравюре углубленной[53] техник очень много. Потому что все они осуществляются на металле, а металлическую доску-пластину возможно обрабатывать не только механически, то есть резать инструментами, как режут дерево и линолеум, но и использовать химические средства — травление, столь разнообразное именно в обработке металла. В углубленной гравюре осуществляется глубокая печать, которая идет не с высоких, а с углубленных частей изображения. Значит и краска размещается теперь не по «высоким берегам озер», не по краям борозд, а наоборот, западая в их глубину. Краска не накатывается, а как бы втирается «в глубинку», с тем чтобы сильный нажим пресса выбрал ее оттуда на бумагу.

Моложе ксилографии, но самая старая среди других техник гравирования по металлу, резцовая гравюра* (механическая) принадлежит к труднейшим, тончайшим и совершеннейшим техникам. Только превосходный рисовальщик, человек точной и очень твердой руки, в состоянии одолеть резцовую гравюру, в состоянии взрезать поверхность медной пластины нитяными штрихами недоступной для ксилографии тонкости, исключительно красиво ложащимися в разных направлениях, в разной сближенности друг с другом. Они должны быть в отпечатке тонко-черными, а потому и примут краску в глубину и проявятся в печати на бумаге во всей своей «металлической», нередко витиеватой ювелирной красоте. Недаром резцовая гравюра родилась в руках ювелиров[54]. * 116, 298

В резцовой гравюре теперь работают мало, потому что она труднейшая, потому что в ней почти неисправимы ошибки. Резец не рисует на металле свободно, непринужденно. То и дело принужден он одолевать упорство металла, ибо вырезать изображение в нем нелегко. Наверное, уже в старину художники, занимавшиеся гравюрой, искали такой способ рисования по металлу, чтобы рисунок в отпечатке дышал легкостью, чтобы художник получил способ гравирования, подобный свободному перу или карандашу, в котором линии не натягиваются струнами, а летают паутинками. И нашли такую технику спустя век после резцовой гравюры.

Открыли технику травления рисунка на металле (химическое средство). Оказывается, «ядовитый характер» кислоты можно использовать на