Тридцать секунд спустя я стучалась к Лиссе с такой силой,что просто чудо, как мой кулак не проломил дверь. Она медленно открыла ее ивыглянула наружу.

— Ты одна? Я думала, здесь целая армия… О богмой! — Ее брови взлетели вверх, когда она разглядела левую сторону моеголица. — Что произошло?

— Ты что, еще не слышала? Наверное, ты единственная вшколе, — проворчала я. — Дай мне войти.

Развалившись на ее постели, я рассказала о дневных событиях.Она, естественно, была в шоке.

— Я слышала, что ты пострадала, но подумала, обычныйинцидент во время тренировки, — сказала она.

Я смотрела на беленый потолок и чувствовала себя ужасно несчастной.

— Хуже всего, Мия права. Это произошло не случайно.

— Что? По-твоему, твоя мама сделала это намеренно?

Я не отвечала, и в голосе Лиссы зазвучали скептическиенотки.

— Брось! Это невозможно.

— Почему? Потому что она идеальная Джанни Хэзевей,мастерски владеющая собой? Факт тот, что она также идеальная Джанин Хэзевей,мастерски владеющая искусством боя. В том или ином качестве, она допустилаошибку.

— Ну да, — кивнула Лисса. — Думаю, она нерассчитала свой удар, вряд ли она сделала это сознательно.

— Ну, она разговаривала со мной. От этого любой можетвыйти из себя. И я обвинила ее в том, что она переспала с моим папой толькопотому, что с точки зрения эволюции это был лучший выбор.

— Роза! — застонала Лисса. — Ты же давнорешила выкинуть это из головы. Зачем тебе понадобилось говорить с ней об этом?

— Потому что, скорее всего, так оно и есть.

— Но ты ведь понимала, что это расстроит ее. Зачемпровоцировать ее? Почему не можешь просто помириться с ней?

Я села на постели.

— Помириться с ней? Она поставила мне синяк. Скореевсего, намеренно! Как можно помириться с таким человеком?

Лисса просто покачала головой и подошла к зеркалу проверитьсвой макияж. Через нашу связь я чувствовала исходящие от нее чувства огорченияи недовольства, ну и еще в глубине ощущалось предвкушение. У меня хватилотерпения внимательно разглядеть ее — теперь, когда я выложила все о себе. Наней была шелковая блузка бледно-лилового цвета и черная юбка до колен. Светлыеволосы идеально ровные, такой эффект возникает, если провести час, работаяфеном и специальной щеткой.

— Ты прекрасно выглядишь. Что-то предстоит?

Ее раздражение слегка уменьшилось.

— Вскоре у меня свидание с Кристианом.

На протяжении нескольких минут я чувствовала себя так,словно вернулись прежние дни — только Лисса и я, вдвоем. Когда же она упомянулао Кристиане, а значит, вскоре она покинет меня ради него, в моей душепроснулось темное чувство… И я знала, что это за чувство, хотя мне и неприятноэто признавать. Ревность. Естественно, я никак не проявила ее.

— Класс! Чем он заслужил это? Спас сирот из горящегоздания? Если так, возникает желание выяснить, не сам ли он поджег его.

Стихия Кристиана — огонь, что вполне соответствует егодеструктивной натуре.

Она засмеялась, отвернулась от зеркала и мягко прикоснуласьпальцами к моему распухшему лицу.

— Выглядит не так уж плохо.

— Ладно тебе! Я всегда вижу, когда ты лжешь, знаешь ли.И доктор Олендзки говорит, что завтра будет еще хуже. — Я снова откинуласьна постель. — И ведь ничем не прикроешь, верно? Нам с Ташей нужнонарядиться в маски в стиле «Призрака оперы».

Она вздохнула и села на постель рядом со мной.

— Жаль, я не могу исцелить твой синяк.

Я улыбнулась.

— А было бы здорово.

Помимо способности к внушению и харизме, те, кто отмечендухом, умеют исцелять.

— Хотелось бы мне найти другой способ управлять духом…чтобы использовать магию…

— Да. — Я понимала ее жгучее желание помогатьлюдям.

Черт, я тоже не против, чтобы мой синяк исчез в считанныесекунды, а не рассасывался несколько дней.

— Я тоже хотела бы этого.

Она снова вздохнула.

— И не потому, что я просто жажду использовать силудуха и помогать окружающим. Я… ну… скучаю по магии. Она здесь, простоблокирована таблетками. И она жжет изнутри, требует выхода. Однако между намистена. Ты просто не представляешь, каково оно.

— Представляю.

Еще бы. Мало того что я воспринимала ее чувства нарасстоянии, иногда у меня получалось даже проникнуть в ее мозг. Подобное труднообъяснить и еще труднее осуществить. Тогда я буквально вижу ее глазами. И нераз я чувствовала эту жгучую потребность, о которой она говорила. Часто онапросыпалась ночью, тоскуя по силе, до которой не могла пока дотянуться.

— О да, — удрученно сказала она. — Иногда яоб этом забываю.

Чувство горечи переполняло Лиссу. Оно было направлено нестолько на меня, сколько на неразрешимость ситуации. Внутри вспыхивали искоркигнева. Ощущение собственной беспомощности нравилось ей так же, как и мне. Гневи разочарование переплавлялись в нечто мрачное, уродливое.

— Эй! — Я коснулась ее плеча. — Ты в порядке?На мгновение она закрыла глаза и тут же открыла их.

— Ненавижу!

Сила ее чувств напомнила мне о нашем разговоре, происшедшемперед тем, как я уехала в дом Бадика.

— У тебя по-прежнему ощущение, будто действие таблетокслабеет?

— Не знаю. Немного.

— Но ощущение усиливается? Она покачала головой.

— Я по-прежнему не могу использовать магию. Я вроде какближе к ней… но она все еще недостижима.

— Но ты сама… твое настроение…

— Да, в этом смысле они действуют. Не волнуйся, —добавила она, заметив выражение моего лица. — Я не вижу никаких странныхвещей и не пытаюсь причинить себе вред.

— Хорошо. — Я все еще беспокоилась по этому поводуи потому рада была это слышать. Пусть она по-прежнему не могла дотянуться домагии, мысль об ухудшении ее душевного состояния нравилась мне еще меньше. Яотчаянно надеялась, вдруг ситуация стабилизируется сама собой. — Незабывай, я здесь. Если произойдет что-нибудь странное, ты ведь скажешь мне,правда?

Темные чувства в ее душе исчезли, и я ощутила страннуюпульсацию нашей связи. Я не знала, что это такое, но содрогнулась от ее силы.Лисса ничего не заметила. Настроение у нее снова поднялось, и она улыбнуласьмне.

— Спасибо, — ответила она. — Обязательно.

Я улыбнулась, радуясь ее возвращению к нормальномусостоянию. Мы замолчали, и на краткий миг мне захотелось излить ей свое сердце.Со мной столько всего произошло в последнее время: моя мать, Дмитрий и,конечно, дом Бадика. Я держала все переживания при себе, и они разрывали меняна части. Сейчас, впервые за долгое время почувствовав себя с Лиссой такспокойно, я подумала, что для разнообразия могу позволить ей проникнуть в моичувства.