Однако, не успев открыть рот, я заметила, как ее настроениеизменилось, она стала напряженной и нервной. Ей хотелось о чем-то рассказать,что сильно занимало ее мысли. Вот тебе и излила сердце! Если она хочетпоговорить, не стоит грузить ее моими проблемами. Я задвинула их подальше иприготовилась выслушать ее.

— Занимаясь с госпожой Кармак, я обнаружила странное…

— М-м-м?

Мое любопытство мгновенно ожило.

Морои обычно еще в юношеском возрасте определяют, в какойстихии будут специализироваться. После этого их распределяют по классам всоответствии со спецификой стихии. Однако на данный момент Лисса былаединственной, чьей специализацией являлся дух, и, соответственно, такого классане существовало. Большинство полагали, что у нее просто нет никакойспециализации, но она и госпожа Кармак — учительница магии в Академии —встречались помимо занятий и искали сведения о духе. Они изучали и современные,и старые записи, находили подсказки, могущие привести к другим, владеющимдухом.

— Я не нашла никаких подтверждений о других, но затообнаружила отчеты о… м-м-м… некотором необъяснимом феномене.

— Какого рода? — удивилась я, поскольку плохопредставляла себе, что могут счесть необъяснимым феноменом вампиры.

Когда мы с ней жили с людьми, нас рассматривали какнеобъяснимый феномен.

— Разрозненные записи… Я прочла об одном парне, которыймог заставить других видеть то, чего на самом деле не существовало. Онзаставлял верить, будто они видят монстров, или других людей, или ещечто-нибудь.

— Принуждение?

— По-настоящему могущественное принуждение. Я так немогу, а я сильнее — или, точнее, была раньше сильнее. И я знаю по себе, этусилу дает дух…

— И отсюда ты сделала вывод, — закончила я занее, — создатель иллюзий тоже использовал Дух.

Она кивнула.

— Почему бы тебе не связаться с ним и не выяснить?

— Потому что такой информации нет! Она содержится втайне. И есть другие, такие же странные. Вроде того типа, который мог физическиистощать. Стоящие рядом с ним люди испытывали слабость и теряли силы, а иногдаи сознание. А другой мог останавливать в воздухе брошенные в него предметы.

Ее лицо светилось возбуждением.

— Может быть, его стихией был воздух.

— Может быть.

Я чувствовала, какое волнение и любопытство охватили ее. Онаотчаянно хотела верить, что не одна такая на свете.

Я улыбнулась.

— Кто знает? У мороев есть Розуэлл — и Зона пятьдесятодин — для изысканий. Это просто чудо, что меня до сих пор не взяли наобследование, чтобы разобраться в природе нашей связи.

Лисса решила поддразнить меня.

— Иногда я жалею, что не могу заглянуть в твоесознание. Хотелось бы понять, какие чувства ты испытываешь к Мейсону.

— Он мой друг, — решительно ответила я, удивившисьстоль резкой смене темы. — Вот и все.

— Раньше ты флиртовала с любым парнем, которыйподворачивался под руку.

— Эй! — Мне стало обидно. — Я никогда не быланастолько скверной.

— Ладно… Может, и нет. Но теперь, похоже, парни тебявообще не интересуют.

Парни меня очень даже интересовали — ну один парень.

— Мейсон милый, — продолжала она. — И без умаот тебя.

— Да, — согласилась я.

Я вспомнила о том кратком мгновении, когда мы стояли у входав класс Стэна и Мейсон показался мне сексуальным. Плюс он реально забавный, имы прекрасно ладим. Не такая уж плохая перспектива, если заводить речь обойфрендах.

— Знаешь, вы во многом схожи. Оба делаете то, что недолжны.

Я рассмеялась. Это тоже было правдой. Я вспомнила страстноежелание Мейсона бросить вызов всем стригоям в мире. Может, я к такому и неготова — несмотря на вспышку в автомобиле, — но отчасти и мной владелобезрассудство.

«Может, пора предоставить ему шанс», — подумала я.

Поддразнивать его забавно, и я уже сто лет ни с кем нецеловалась. От Дмитрия у меня болело сердце… но, похоже, этим все иограничится.

Лисса смотрела на меня оценивающим взглядом, как будтознала, о чем я думаю. Ну может, и знала — если не считать всего, связанного сДмитрием.

— Я слышала, Мередит говорит, ты идиотка, раз невстречаешься с ним. Она говорит, ты слишком хороша для него.

— Что?! Это неправда.

— Эй, это же не мои слова. Как бы то ни было, онасказала, что подумывает сама заполучить его.

— Мейсон и Мередит? — усмехнулась я. —Глупость какая! У них же нет ничего общего.

Мелочно, конечно, но я привыкла к мысли, что Мейсон сходит сума по мне.

— Ты собственница.

Лисса снова угадала мои мысли, неудивительно, что ее такраздражает моя способность читать ее мысли.

— Совсем чуть-чуть. Она засмеялась.

— Роза, Мейсон там или нет, но тебе определенно нужноначать встречаться с кем-то снова. Здесь полно парней, которые жаждут проводитьвремя с тобой… на самом деле очень симпатичных парней.

Когда дело доходит до мужчин, я не всегда делаю лучшийвыбор. И снова на меня нахлынуло неодолимое желание поведать Лиссе обо всехсвоих тревогах. Я так долго не рассказывала ей о Дмитрии, хотя эта тайнасжигала меня изнутри! Лисса ведь моя лучшая подруга. Я могу рассказать ей все,и она не осудит меня. Но, как и чуть раньше, я упустила шанс поделиться с нейтем, что у меня на уме.

Она перевела взгляд на будильник и вскочила с постели.

— Я опаздываю! У меня свидание с Кристианом!

Радость переполняла ее, радость, за которой ощущалось чутьнервное предвкушение. Любовь. Ну что тут поделаешь? Ревность начала подниматьсвою мерзкую голову, но я затолкала ее обратно. Снова Кристиан отбирал Лиссу уменя. Сегодня вечером не получится излить душу.

Мы вышли вместе с Лиссой, и она тут же умчалась, пообещавпоговорить со мной завтра. Я поплелась в свой спальный корпус. Оказавшись вкомнате, я подошла к зеркалу и застонала, увидев свое лицо. Глаз окружалораспухшее темно-багровое пятно. Увлекшись разговором с Лиссой, я почти забылаоб инциденте с матерью. Удерживаясь от более близкого разглядывания, я простостояла и смотрела на свое лицо. Может, это эгоистично, но я знала, что выгляжухорошо. У меня третий размер груди и тело, которого домогались многие в школе,где девушки в основном худющие, как супермодели. И, как я уже говорила, лицо уменя тоже красивое. В обычный день — на девять очков из десяти, а в удачный навсе десять.

Но сегодня? Да… Сегодня я практически в отрицательной зоне.На лыжной базе я наверняка прослыву мифическим чудовищем.