Ашер повернулся к нам правым профилем. Свет фонарей,ласкавший совершенство его левой стороны, вдруг показался резким. Праваясторона лица была похожа на оплавленный воск. Ожоговые, кислотные рубцы – следыот святой воды. Вампиры не умеют залечивать раны, нанесенные освященнымипредметами. У тех попов была теория, что из Ашера можно выжечь дьявола, капаяна него святую воду.

Я держала его под прицелом, и ствол не дрогнул. Недавно явидала зрелище и похуже. Это был вампир, у которого половина лица сгнила. Глазболтался в пустой орбите. По сравнению с ним Ашер – просто мальчик с глянцевойобложки. Но шрамы эти выглядели еще ужаснее по контрасту с красотой уцелевшейчасти лица. Почему-то они казались хуже, оскорбительнее. Глаза у него былиоставлены чистыми, и поэтому нос, полнота губ и контур лица вырастали из моряшрамов. Его Жан-Клод успел спасти, но Джулианну сожгли как ведьму.

Ашер так и не простил Жан-Клоду смерть женщины, которуюлюбили они оба. Насколько мне было известно, он просил моей смерти – хотелубить человека-слугу Жан-Клода в качестве мести. Совет отказывал ему – покачто.

– Отойдите от джипа. Медленно, – сказала я.

– Вы хотите меня застрелить за то, что я прислонился квашей машине? – спросил он с беззаботной иронией. Интонация, выбор словнапомнили мне Жан-Клода в первое время нашего знакомства. Ашер, не касаясьмашины руками, встал ровно, выпустил в мою сторону кольцо дыма и сновазасмеялся.

Смех скользнул по моей коже, как прикосновение меха, мягкогои отдающего смертью – ну самую чуточку. Это был смех Жан-Клода, и он менячертовски нервировал.

Жан-Клод сделал глубокий, прерывистый вдох и шагнул вперед.Он не загораживал мне обзор и не просил убрать пистолет.

– Зачем ты здесь, Ашер?

В его голосе было такое, что мне редко доводилось слышать:сожаление.

– Она меня застрелит?

– Спроси ее сам. Это не я держу пистолет.

– Значит, это правда. Ты не правишь своим слугой.

– Лучшие слуги – те, кто приходит в твои рукидобровольно. Ты меня этому учил, Ашер, ты и Джулианна.

Ашер отбросил сигарету и сделал два быстрых шага вперед.

– Не надо, – сказала я.

Руки Ашера сжались в кулаки, гнев его наполнил ночьнапряжением приближающейся молнии.

– Никогда, никогда не произноси ее имя! Ты не имеешьправа, ты не заслуживаешь!

Жан-Клод чуть поклонился:

– Как прикажешь. А теперь скажи, чего ты хочешь, Ашер?Анита скоро может потерять терпение.

Ашер уставился на меня. Смерил с головы до ног, но безсексуального любопытства, хотя похоть во взгляде тоже была. Он меня оглядывал,будто я была машиной, которую он собирается купить. У его глаз был странныйбледно-голубой оттенок.

– И ты действительно меня застрелила бы? – Онповернулся, чтобы мне не были видны шрамы. Он точно знал, как лягут тени. Приэтом он улыбнулся так, что мне полагалось бы растаять в лужицу. Не вышло.

– Прекрати меня чаровать и назови хоть одну причину неубивать тебя.

Он повернул голову, уронив волну золотых волос на правуюсторону лица. Если бы у меня зрение было похуже, волосы могли бы скрыть шрамы.

– Совет продлевает свое приглашение Жан-Клоду, ПринцуГорода Сент-Луис, и его слуге-человеку, Аните Блейк. Вас просят прибыть этойночью.

– Можешь убрать пистолет, mа petite. Нам ничего негрозит до встречи с советом.

– Так я и поверила, – сказала я. – Впоследний раз я слышала, что Ашер хотел моей смерти.

– Совет отказал ему в этой просьбе, – ответилЖан-Клод. – Нам слишком дороги люди-слуги, чтобы совет согласился.

– Очень верно, – заметил Ашер.

Два вампира друг с друга глаз не сводили. Я ожидала, чтокаждый из них попробует подавить другого вампирской силой. Но они просто стоялидруг напротив друга и глядели глаза в глаза. Лица их ничего не выдавали, ноесли бы это были люди, а не монстры, я бы предложила им обняться и помириться.В воздухе даже ощущалось, как им больно. До меня дошло то, чего я не понималараньше: они когда-то любили друг друга. Только любовь может перейти в стольгорькие сожаления. Джулианна связывала их, но не была единственной, которую онилюбили.

Пора было убирать пистолет, но меня злило, что придетсязаголяться на автостоянке. Действительно надо потратиться на более шикарныйбрючный костюм. Платья для тайного ношения оружия – плохой выбор.

На стоянке были только мы трое. Я повернулась к ним спиной иподняла платье, чтобы спрятать пистолет.

– Прошу вас, меня можете не стесняться, – сказалАшер.

Я огладила платье, потом повернулась:

– Не льстите себе.

Он улыбнулся. На лице его было добродушие, снисхождение иеще что-то. Вот это «еще что-то» меня и тревожило.

– Стеснительная. И ты была целомудренной, пока нашлихой Жан-Клод тебя не встретил?

– Хватит, Ашер, – сказал Жан-Клод.

– Она до тебя была девственна? – спросил он изахохотал, закинув голову. Захохотал так, что ему пришлось прислониться кджипу. – Ты запал на девственницу! Это просто потрясающе!

– Я не была девственницей, и это не твое собачье дело.

Смех прекратился так резко, что чуть не испугал меня. Ашерсоскользнул вниз и сел на темную мостовую. Он глядел на меня сквозь занавесзолотых волос, глазами странными и светлыми.

– Не девственна, но целомудренна.

– Хватит с меня этих игр на сегодня, – сказала я.

– Игры только начинаются, – ответил он.

– И что это должно значить?

– Это значит, mа petite, что совет нас ждет. Онипредложат нам много игр, и ни одной приятной.

Ашер встал, будто его подняли на ниточках. Отряхнулся,поправил на себе черное пальто. Для такого длинного пальто было слишком жарко.Вообще-то ему могло быть все равно, но тем не менее странно. Обычно вампирыстараются одеваться по погоде. Я не могла не подумать о том, а что же у негопод пальто. Под такими полами можно спрятать пистолет приличных размеров.Никогда не видала вампира с пистолетом, но всегда бывает первый раз.

Жан-Клод сказал, что нам ничего не грозит до встречи ссоветом, но это не значит, что Ашер не вытащит оружие и не разнесет нас обоих.Было бы более чем беспечно с моей стороны убрать пистолет, не обыскав сперваАшера.

Я вздохнула.

– Что такое, mа petite?

Ашер – вампир. Разве пистолет может сделать его опаснее? Ноя просто не могла иначе.

– Позвольте мне проверить, правильно ли я поняла. Ашерна эту встречу поедет с нами в машине?