обманешь самого себя. Видишь ли, все вокруг — ложь. Лишь смерть истинна, она неоспорима…

Мантия владыки колыхалась в такт волнам, пробегающим по скрежещущим камням живой мостовой, и исступленная пляска багрового и черного продолжалась, превознося кровавую ночь в складках древних одеяний. Путь Умирающего по-прежнему начинался во тьме и вел вперед в точно такой же непроницаемый мрак. Такова судьба всего живого — медленно умирать с момента рождения до самой смерти.

— Ты ведь знал, что месть ничего не изменит, — пробормотал Ранкир.

— Знал, — согласился Нгахнаре. — Но, наверное, забыл тебе об этом сказать.

— И зачем все это?

— Надо же было тебе вернуть хоть каплю желания жить, — владыка говорил таким тоном, словно объяснял нечто элементарное. — Иначе ты так и застрял бы здесь между жизнью и смертью. Путь Умирающего не без изъянов, знаешь ли…

— Зачем?

— Зачем мне возвращать тебя к жизни? Ну, это же очень просто, — Нгахнаре вскинул руку и принялся загибать пальцы. — Мы неплохо побеседовали, мне это понравилось, и я решил помочь тебе с твоим несчастьем. Ты мог собрать для меня обильный урожай смерти, и здесь ты превзошел все мои ожидания. Еще я решил использовать выдавшуюся возможность, чтобы ты передал приказ моим верным последователям. Правда, тут у нас было небольшое недопонимание, а потом они вообще все погибли в лесу… м-да, неловко вышло.

— Значит, ты просто использовал меня, пока я тешился самообманом, — подвел итог убийца.

Вполне естественный ход вещей. Всю жизнь его кто-то использовал в своих интересах, а виноват во всем был сам Ранкир. И Тира На-Мирад мертва тоже по его вине. Касирой Лот запустил механизм судьбы, который убил юную марийку. Салдай Рик вонзил кинжал ей в грудь. Она сама подставилась под удар, спасая возлюбленного. Или все это было случайностью, которая неподвластна никакому суду морали и разума? Нет, виноват только Ранкир. Поэтому его боль и не утихала. Он вывел яд мести из своей души, но это ее уже не спасет. Да и не могло спасти.

— Чем теперь планируешь заняться? — поинтересовался Нгахнаре.

— Не знаю, — убийца наконец взглянул на своего разговорчивого спутника. — Может, умереть?

— А не хочешь еще раз вернуться к жизни? Ты ведь опять толком не умер. Капелька желания жить и…

— Не хочу.

— Служи мне, — предложил багрово-черный владыка. — Я не обижу. Мирские блага с собой в могилу не унесешь. Но ведь после смерти ты все равно попадешь сюда, верно? У тебя есть возможность заполучить мое расположение.

— Нет.

— А как насчет Алокрии? Родина нуждается в тебе. Уж твои-то таланты вкупе с моим даром там точно не пропадут даром. Не хочешь использовать шанс сделать свою страну лучше?

— Меня это не касается.

— Может быть, друзья? — предположил Нгахнаре. — Тебе ведь не чужда дружба, когда-то ты ее очень ценил, она была твоим единственным сокровищем, которое меркло только перед твоей любовью к Тире… Не хочешь ли помочь Ачеку в его великом начинании? У вас с ним много общего. Или, может, ты желаешь отплатить чем-нибудь Амениру за его доброту? Он выбрал нелегкую судьбу, ему бы не помешала поддержка старого друга. А Тормуна? Девочка действительно привязалась к тебе. Хоть ты был с ней строг и злился по пустякам, но постоянно оберегал от беды. И не говори, что это только из-за договора с Ачеком.

— Мне плевать.

Ранкир не отрывал взгляд от лоскута светлой ткани, повязанного на запястье. Ни о чем другом он и думать не мог. Мистический владыка, Алокрия, друзья? Какая чушь… Тира На-Мирад — его реальность, лучший из возможных миров. И она мертва, реальность для двоих уничтожена. Почему, кем, ради чего? Теперь это уже не имело никакого значения. Ведь Мит тоже мертвец.

Сквозь мрак в конце улицы показалась неровная кладка стены. Тупик приближался быстрее, чем два путника шли к нему. Вскоре уже можно было учуять свежую сырость щербатых камней и неожиданно теплый воздух, пробивающийся сквозь щели. Ранкиру почему-то захотелось узнать, что там за стеной, но она не имела окон, а широкие трещины были так темны, что сама чернота потерялась бы в этом мраке.

— Ты хорошо подумал? — спросил Нгахнаре. — Назад пути не будет.

Убийца безразлично повел плечом. Он был согласен на что угодно, лишь бы его уже оставили в покое и не вынуждали жить. Это та еще мука…

— Понятно, — судя по голосу, владыка был несколько разочарован. — Ладно, тогда отдыхай.

Он вытянул руку, и стена послушно подалась ему навстречу. Одно касание обратило в пыль массивные камни. Неровные края дыры неспешно осыпались, открывая огромный дверной проем. Нгахнаре встал на порог и изящным жестом пригласил Ранкира пройти внутрь.

— Прими мой прощальный подарок…

Убийца сделал шаг и упал на деревянный пол. Он обернулся, но не увидел ни владыки в багрово-черной мантии, ни мрачной улицы пути Умирающего, ни загадочного прохода. Позади него была обычная стена, книзу обшитая дорогим деревом, а ближе к потолку ровно заштукатуренная и окрашенная в бледно-желтый цвет. Обычная стена в родовом имении одной из старых семей Марии.

Внезапно Ранкир почувствовал, что его руки измазаны в чем-то липком и теплом. Только сейчас он заметил медленно расползающуюся по полу лужу крови. Убийца поднял взгляд и увидел Тиру, смотрящую на него стекленеющими глазами. На ее груди ширилось алое пятно.

— Это ты? — спросила она.

Голос девушки был очень слаб, но Ранкир отчетливо расслышал каждый звук. Его сердце бешено колотилось, отбивая болезненным пульсом дикий ритм в голове. Судорожно дыша, он, на четвереньках пополз к Тире, поскальзываясь в ее крови. Но когда он добрался до нее, она была уже мертва.

— Что? — беззвучно прошептал Ранкир, чувствуя, как по щекам текут слезы бессилия. — Опять? Почему?

Он обнял бездыханное тело и почувствовал, как девушка вздрогнула.

— Ты жива, ты жива… — прошептал он, тихо рыдая над ней.

Тира улыбнулась, но почему-то слабый румянец стремительно покидал ее бледную кожу. Она издала протяжный стон и закрыла глаза.

— Нет… Нет!

Ранкир тряс ее за плечи, пытался вдохнуть в нее жизнь, припав к посиневшим губам. Но сердце девушки оставалось безмолвно, а тело уже поддалось оковам трупного окоченения. Все произошло слишком быстро, это было просто невозможно, неправильно…

Он вскочил на ноги, поскользнулся в крови и упал. Истошно вопя, Ранкир поднялся вновь и накинулся на стену, через которую ввалился в проклятую комнату имения По-Сода.

— Выпусти! Выпусти меня! Хватит!

И снова он держал на руках Тиру. И снова она смотрела на него. И снова умирала. В третий раз, четвертый, шестой, десятый… Она умирала, она продолжала умирать, и