холодно, ничего не растет, из зверья тут обитают лишь хищные твари и мелкие грызуны, а шахты выработаны столетия назад. Поэтому границей между нашими странами можно считать алокрийскую крепость Силоф.

Кассий замолчал, но Семион знал, что он продолжит. Ему просто необходима небольшая пауза, ведь этот человек не привык рассказывать, он всю свою жизнь только слушал и повелевал.

— Джоанна половину жизни была фасилийской принцессой, а вторую половину — алокрийской королевой. А ныне она покоится в промерзшей земле на границе двух своих стран, — наконец договорил король. — Как символично.

Он почему-то чувствовал ответственность за смерть дочери и нерожденного внука. Ведь это его мысли и решения за последние тринадцать лет убили их. Честь и долг привели короля именно сюда, именно сейчас и именно в таких обстоятельствах. Но что же это за долг, если он требует гибели женщины, и какая честь может таиться в убийстве младенцев? Отравлены и брошены в мерзлую землю. Как же похоже на участь великих…

— Ты ведь не просто так сюда пришел, — произнес Кассий, повернувшись к шпиону. — Чего хотел?

— Да, верно, — Семион напрягся, стараясь увидеть перед собой короля, а не скорбящего отца. — Вам ведь известно о происходящем в Алокрии?

Кассий хмыкнул. Конечно, он был в курсе бредовых слухов о куполе, ветрах, чудовищах и неких существах, называемых фармагулами. До северо-восточной границы более-менее достоверные вести доходили слишком медленно, но и они больше были похожи на какой-то фольклор. Здравомыслящий человек никогда в подобное не поверит. И фасилийский король не верил. В конце концов, хитрый Бахирон Мур мог специально пустить эти слухи, чтобы скрыть какие-то факты собственного поражения в войне против марийцев или чтобы напугать фасилийцев, выиграть немного времени. По его приказу шарлатаны из Академии запросто могли провернуть несколько своих жалких фокусов перед толпой зевак, чтобы по всей стране расползлась паника. Остальное додумывали сами простаки, порождая все более и более кошмарные истории.

— Все данные подтвердились, — произнес Семион.

Пренебрежительная ухмылка сползла с лица Кассия. В его взгляде вспыхнуло недоверие, медленно перерастающее в изумление. Однако у него уже было готово королевское повеление, только он сам об этом еще не знал.

— Что?

— Купол, ветры, чудовища, фармагулы, — перечислил шпион, внимательно следя за преображением короля. — Это все правда. В той или иной степени.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — разъярился Кассий. — Бессмертным себя возомнил, что ли? Быстро докладывай!

С трудом скрыв счастливую улыбку, Семион любовался настоящим правителем Фасилии и рассказывал все, что удалось узнать его людям. Шпион не мог оторвать глаз от великого Кассия — наконец-то любимый монарх стал самим собой! А остальное — ерунда.

— Значит, Бахирон бросился защищать свой народ от непонятной смертельной угрозы, не обращая внимания на наше вторжение, — нахмурился король, когда Лурий закончил свой доклад. — Он верил, что Джоанна сможет убедить меня заключить перемирие, когда Алокрия уже практически пала предо мной.

— Достаточно глупо с его стороны, — заметил шпион.

— Глупо, — согласился король. — Но он верил, понимаешь? Верил в Джоанну и… в меня?

Король Фасилии нахмурился еще сильнее. Как бы Кассий ни убеждал себя в обратном, Бахирон Мур всегда был человеком чести и благородным правителем своей страны. Ему не чужды хитроумные уловки и тактические трюки, но он никогда бы не опустился до подлого завоевания ослабших соседей, измученных гражданской войной и загадочными катаклизмами.

Кассий развернулся и взглянул на могилу дочери. Джоанна была права с самого начала. И чего тут еще думать?

— Ждешь от меня поступка настоящего правителя, Семион? — грозно спросил король.

— Народ Фасилии будет счастлив исполнить любое ваше приказание, — поклонился шпион, скрывая блеск в глазах. — Вы всегда руководствуетесь честью и доблестно следуете своему кредо. Любой ваш поступок…

— Тогда мы поможем Алокрии, — перебил его Кассий.

— Что? — опешил Семион.

Подобного решения короля он не ожидал. Но ведь так Кассий становился еще лучше! Захватить раздавленную страну может любой, у кого достаточно денег и солдат, а поистине великий правитель способен помочь вчерашнему врагу! Король принял волевое решение, без прикрас демонстрирующее всю его доблесть, справедливость, благородство и силу духа. Такого Кассия любил Семион, восторгался и почитал.

— Собирай командующих, — приказал фасилийский король. — Мы предложим свою помощь Комитету. Настала пора оставить в прошлом глупое противостояние наших стран, нам нужно помочь Алокрии стать прежней, чтобы между двумя великими народами установилась дружба и добрососедские отношения. В будущее мы войдем вместе и создадим лучший мир!

"Этого желала Джоанна…", — мысленно добавил Кассий. Ледяной сквозняк небрежно смахнул с его щеки слезу, налету обратив ее в крохотную соленую песчинку, поблескивающую на фоне серого снега.

— Мой король… — благоговейно прошептал шпион.

Ветер унес слова Семиона к ледяным пикам гор, которые безразлично смотрели на крохотных человечков, копошащихся в старой крепости. Ни они, ни серое небо, ни безжизненный снег, покрывающий промерзшую землю, не обратили никакого внимания на принятое Кассием историческое решение, способное навсегда изменить жизнь Фасилии и Алокрии. Вчерашние враги сообща построят лучшее будущее.

— Простите, а что насчет Спектра? — вспомнил о старике Семион.

— Я же сказал, что не хочу даже думать об этом ничтожестве, — отмахнулся Кассий. — Забудь о нем, он недостоин нашего внимания. Настоящие люди чести — это Бахирон Мур и члены Комитета. Вот кто ни за что не предаст свой народ.

* * *

— Однажды я предал свой народ, — начал рассказывать Шеклоз Мим. — Меня тогда звали Шеклзамхе. Если вкратце, то я заключил договор с Нгахнаре — выменял у него свою жизнь на жизни всех в моем поколении. Произошло это несколько тысяч лет назад…

— Что за бред ты несешь?! — Мирей нервно ходил по приемной наместника и методично хрустел суставами пальцев. — Тысячи лет, Нгахнаре… Ты имеешь в виду божка смертепоклонников, что ли? Ты спятил, да?

Глава Тайной канцелярии вздохнул. Он, конечно, планировал рассказать обо всем другим комитам, но несколько позже, когда должна была раскрыться его настоящая роль в плане по уничтожению купола. Сейчас же он был просто не готов. Впрочем, к подобному очень сложно быть готовым.

— Тогда он еще не носил титула смерти воплощенной, — ответил Шеклоз, прекрасно осознавая, что поверить в его рассказ будет очень непросто. — Нгахнаре некогда был человеком, правда, более совершенным, чем все мы. Он принадлежал к первому поколению нашего народа. Мне же довелось появиться на свет во втором поколении…

— Достаточно, — Мирей раздраженно отмахнулся от него. — Зачем тебе это? Думаешь, кто-то поверит твоим побасенкам?

В зале остались только два комита, Ером, Ачек, Тормуна и Аменир, за которым был отправлен слуга. Раз уж Миму придется рассказывать о