негласный объявили на разработку методов вербовки. Первая премия – миллион франков. Так знаешь, сколько пришло предложений? Около полутора тысяч! Там и на тебя один найдется.

– Спасибо! Вы меня порадовали.

– Теперь ты понял, с каким ружьем ты должен туда ехать?

– Но мы делим шкуру еще не виденного нами зверя.

– Мы готовимся, а когда придет час, некогда будет обсуждать детали. Значит так: в Брюсселе у тебя будет одна связь. С посольством контактируй поменьше, там все на учете в контрразведке, и наш человек тоже. К нему будешь обращаться лишь в самом крайнем случае и то не по телефону.

– Вы мне рассказываете азбуку, которую я проходил в первом классе нашей школы, – обиделся Барков.

– Я тебе даю конкретные инструкции. И будь воспитанным человеком, выслушивай молча, – рассердился полковник, но тут же смягчился и добавил: – Прикажу стоять по стойке смирно и отвечать: «Есть!», «Слушаюсь», «Так точно!» Алеша, ты думаешь, я уже старый ворчун. Я хочу тебя снова увидеть и живым. Ты не знаешь и тебе не говорили. Я запретил пока тебе сообщать. Помнишь, был у нас Султанов?

– Конечно! Я вместе с ним стажировался в Агентстве. Ему очень долго турки визу не давали, говорили, что не знают Султанова как журналиста, и тогда мы писали за него статьи и подписывали его именем. Я помню, несколько статей появились в турецкой печати.

– Эти статьи никого не обманули. Если уже появились подозрения, что он наш разведчик и мы хотим заслать его в Турцию под крышу журналиста, то лучше было его вообще не посылать, а готовить ему крышу еще несколько лет. Не тебе рассказывать, что такое Турция. Это южный фланг НАТО, это Измитская военно-морская база, подводные лодки, радарные установки, ракетные шахты и прочая. А Султанов хотел все знать, и притом сам. Ночью на горной дороге неизвестный грузовик зацепил «Шевроле». Трудно было определить, где там Султанов, а где другие. Запаяли гроб и в Союз.

– Я понял вашу аналогию. В Бельгии нет горных дорог, хотя там и штаб НАТО. Жалко Султанова, он всю войну прошел: отступал до Сталинграда, наступал до Берлина. Храбрый и умный был мужик.

– А ты, наверно, отупел, может, так на тебя действует Катерина, глупеть начинаешь. Горных дорог нет, зато грузовики и снайперы есть! С тобой невозможно разговаривать. Доведешь меня до инфаркта! Я твоей матери скажу! Вот скажу ей, что у тебя живет девушка невенчанная.

Барков опешил, поглядел на Лазарева и вдруг весело рассмеялся. Последняя фраза так развеселила Алексея Ивановича, что он сразу не мог успокоиться и принимался несколько раз смеяться, но решил парировать удар полковника.

– Пока вы донесете эту весть до ушей моей матери, я повенчаюсь! Ура! Ура! Ура!

– Ладно! Развлеклись и к делу, – Герман Николаевич вытащил из нагрудного кармана цветную фотографию девять на двенадцать, поглядел на нее несколько секунд, и Баркову показалось, что в глазах полковника он углядел тепло и нежность. Он скосил взгляд и увидел портрет молодой женщины. Она была далеко не красавица. Лазарев протянул фотографию Алексею Ивановичу и сказал:

– Вот твоя связь, надежнее не бывает. Запомни ее лицо.

– Не хочешь, запомнишь, – и принялся внимательно рассматривать детали лица женщины. На фотографии ей было лет тридцать пять. «Фотографы и пятидесятилетнюю сделают тридцатипятилетней», – мельком подумал Барков и спросил: – Сколько ей сейчас?

– Тридцать шесть. Она соответствует фотографии. Замужем не была, таких мужчин как ты ненавидит. В Леснякова из Одессы могла бы влюбиться. Уравновешена до крайности, никогда не поймешь раздражена она или нет. Только глаза могут выдать, они у нее зеленые, кошачьи, а когда смотрят на человека, просто пронизывают. Упаси тебя Бог делать ей комплименты, она цену своей внешности хорошо знает и не любит лицемерия. К деньгам относится как положено: зарабатывает и получает, но честна, ничего не припишет лишнего. Имеет четыре кошки в доме. Все куплены за большие деньги в разных частях света, породы редкие, кроме сиамской. Что еще тебе о ней сказать? Хорошо стреляет, безжалостна, если надо, убьет и безоружного. Есть одна слабость: болеет значимостью. Поэтому контактируя с ней подчеркивай, что ты нуждаешься в ее совете, ее помощи, ее уме.

– Кто она? – заинтригованный информацией, спросил Барков.

– Из частной сыскной конторы. Она мне жизнь спасла.

– Наш агент?

– Нет! Она не работает на нас, но отдельные поручения хорошо выполняет. Платим сколько назначит. Зато надежна!

Алексей Иванович еще раз внимательно вгляделся в некрасивые черты лица, которые теперь, уже после информации Лазарева, не казались такими уж некрасивыми. Волосы цвета пакли гладко зачесаны, уши прилегают к голове, но верхние части их слегка вывернуты наружу. Неестественно высокий выпуклый лоб, пожалуй, и портил все ее лицо. Белесые брови, слегка выщипанные, зеленые глаза навыкате еще больше увеличенные очками, действительно как бы впивались в того, кто в них смотрел. Тонкие губы и тонкий выпирающий подбородок, который слегка выносил вперед нижнюю челюсть – таков был портрет этой женщины, на которую ориентировал Лазарев Баркова. И хотя полковник и не дал ему больше информации, Алексей Иванович почувствовал, что он не все сказал ему, а только то, что ему полагалось знать на данном этапе.

Лазарев забрал из рук Баркова фотографию, засунул ее обратно в карман и сказал:

– Скажешь: «Я видел вашу фотографию у Джорджа!» Дальше она тебе назначит рандеву. Джордж – это я! – пояснил он и сам почувствовал нелепость этого объяснения.

Барков, конечно, не преминул воспользоваться оплошностью начальника и с крайне серьезным лицом ответил:

– Так точно! Я догадался!

– Господи! Когда уже я уйду от вас на пенсию! – воскликнул Лазарев. – Слова нельзя сказать, так и подлавливают! Поездка твоя на днях, ты лучше подумай, как ты там будешь работать. Макс, кстати, подал заявку на туристическую поездку в Италию. Так что скоро такие как Макс будут обходиться без таких, как ты. И пользы от них западной разведке будет больше, чем сейчас.

– Не скажите, – возразил Алексей Иванович.

– Это не моя мысль. Об этом недавно говорил один из ведущих руководителей американской разведки. Я не цитирую, а перескажу тебе суть. Мол, гласность, открыла такие широкие возможности для получения секретной информации, о которой мы только мечтали. Свободные контакты с нужными людьми в Союзе заставляют нас пересмотреть методику разведки. Подготовить специалистов в различных областях науки и техники, которые могли бы из невинной открытой беседы, во время дружеского общения схватывать то зерно, за которым мы раньше охотились ценой больших усилий и материальных затрат. Вот так-то!

– И Макс поедет в Италию?

– А почему бы и нет! Мы ведь теперь такая демократичная страна, что сами не знаем,