За время своих частых переездов Дронго научился ценить ипонимать как прелесть маленьких, игрушечных городков Европы, так и роскошьазиатских столиц с их дворцами и памятниками старины, пугающие размерыконгломератов высотных зданий Америки, пеструю смесь стилей и эпохлатиноамериканских мегаполисов. Ему нравились многие города мира.Величественный Лондон, древний Рим, роскошный Мадрид, прекрасный Сан-Франциско,очаровательный Буэнос-Айрес, эклектичный Берлин, причудливый Пекин, изысканныйСанкт-Петербург — для него это были вехи не только мировой культуры, но и егособственной души. Любимые города, разнообразно прекрасные и возвышенные,созданные гением человека. Но если Нью-Йорк был для него столицей современногомира, а Москва столицей его глубоко личных духовных ценностей, то Париж —столицей его души. Немного загадочным, немного жеманным, немного консервативными всегда потрясающим.

В аэропорту его ждал автомобиль с двумя встречающими. Еще незная, с кем именно ему предстоит говорить, Дронго уже довольно четкопредставлял себе, кто именно мог ему позвонить, точнее, он набросалпсихологический портрет звонившего. Во-первых, человек, который мог прислать вкачестве аванса пятьдесят тысяч долларов, купить билет первого класса, иметьсвоих помощников в Москве и в Париже, разъезжающих на «Мерседесах», — былне просто богат, а очень богат. Ведь он еще сумел узнать адрес и домашнийтелефон самого Дронго, а сделать это довольно трудно — весьма ограниченный круглюдей могли похвастаться личным знакомством с экспертом суперкласса Дронго. Этоон понимал без ложной скромности.

Довольно быстро пройдя все пограничные и таможенныеформальности, он сел в автомобиль, который помчал его в центр города. Черезполчаса они были уже в шестнадцатом районе Парижа, известном домами сроскошными аристократическими квартирами. Машина остановилась у одного изособняков. Молодые люди уверенно позвонили в дверь, и oна открылась, впускаягостя. Еще через минуту пожилой человек, по виду дворецкий, ввел его в большуюгостиную и удалился.

Дронго осмотрелся. Два роскошных камина, огромнаяхрустальная люстра, тяжелые шелковые гардины — хозяин любил старину.

— Это не моя квартира, — услышал он русскуюречь, — все это я снимаю. Выгоднее снимать дом, чем заказывать несколькономеров в отеле. И удобнее.

Хозяин, высокого роста мужчина, с уже начинающими седетьвисками, глубоко запавшими глазами, тонкими губами и носом с небольшойгорбинкой, немного нарушавшим симметрию его лица, протянул Дронго руку.

— Здравствуйте, садитесь, — сказал он, усаживаясьв кресло за столиком и терпеливо ожидая, пока сядет его гость.

— Как мне вас называть? — спросил хозяиндома. — Кажется, вам больше нравится ваш псевдоним Дронго?

— Мне больше нравится Дронго, — ответил он, —привычнее.

— А меня зовут Александр Михайлович, можете простоАлександр. Здесь, во Франции, меня многие так называют. И я уже привык к такомуобращению.

— Вы французский гражданин?

— Пока нет. Имею вид на жительство. Вообще-то я, как ивы, бывший советский гражданин. Когда страна распалась, у меня появилосьроссийское гражданство. Но потом я решил, что лучше переехать сюда. К тому же уменя жена наполовину француженка. Мы, довольно быстро получили вид нажительство.

— Могу вас поздравить. Судя по всему, вы неплохоустроились.

Александр улыбнулся. Ему понравилось чувство юмора гостя.Потом он нахмурился, вспомнив о цели визита Дронго.

— Но позвольте к делу, — сказал он, изучающе глядяна своего гостя. — Речь идет о моей судьбе, фактически о моей жизни.

— Только не говорите, что вы хотите нанять менятелохранителем.

— Нет, не хочу. Мне нужны ваши аналитическиеспособности, господин Дронго. Я нахожусь в очень скверном, в отчаянномположении.

— Давайте по порядку. Что случилось и чем я могу вампомочь?

— Мне нужно знать, согласны ли вы.

— Раз я прилетел в этот город, то, наверное, согласен.

— И еще одно условие. О наших разговорах не должензнать никто. Ни один человек.

— Вы могли бы мне этого не говорить. Если вы хотя быраз позволите себе оскорбительный намек, я немедленно уеду в Москву.

— Извините, я не хотел вас обидеть, — торопливосказал Александр.

— Речь идет о моей профессиональной гордости. Вы должныменя правильно понять. А теперь рассказывайте подробнее, что именно у васпроизошло?

— По делам своего бизнеса я довольно часто вылетал вМоскву. У меня есть там прекрасная квартира, большая дача в Подмосковье. Но вовремя своего визита в прошлом году я решил остановиться на несколько дней вгостинице. Дела требовали моего личного присутствия в городе, а в квартире шелремонт. Добираться до дачи каждый вечер мне было сложно, и я снял апартаменты в«Метрополе».

Дронго слушал внимательно, Не перебивая своего собеседника.

— Я оставался там несколько дней. Должен сказать, чтоотель, конечно, прекрасный, высшего класса. Я останавливался во многих отеляхмира и могу судить об этом квалифицированно. Но вокруг отеля есть и свой «кругобслуживания». В общем, мне рекомендовали одну девицу, которая мне оченьпонравилась. Понравилась настолько, что я даже подумал взять ее в качествепостоянного «секретаря для командировок». Но все получилось иначе… —Александр вздохнул, нахмурился, потом вдруг спросил: — Вы будете что-нибудьпить?

— Попозже, не прерывайтесь. Рассказывайте все до конца.

— В общем, я был с ней несколько дней. А двенадцатого,в четверг, улетел в Париж. Утром она была, как обычно, у меня, мы вместепозавтракали, и я улетел. Через два дня я узнаю, что труп девушки нашли в этомсамом номере, кто-то ее застрелил. Беднягу убили, видимо, сразу после того, какя уехал, но формально номер был еще за мной, и получилось, что я стал главнымподозреваемым.

— Когда вы завтракали, вас кто-нибудь видел?

— Конечно. Моя охрана, официант, который приносилзавтрак.

— А потом?

— Потом я уехал в аэропорт, оставив ее в своем номере.Он был оплачен до четырнадцатого, и я сказал, что она может в нем оставатьсяеще целые сутки.

— Она вышла вас провожать?

— Нет. Она в это время принимала душ. Я попрощался с ней,мои люди вынесли чемоданы, и мы уехали.

— Значит, когда вы уходили из номера, никто не виделэту девицу живой?

— Никто. Но в ванной была включена вода. Она принималадуш.

— Это не доказательство, там мог находиться любой вашпомощник. Или вы сами открыли воду. Получается, что во время вашего отъезда ееникто не видел живой.

— Вот и следователи говорят то же самое. Они убеждены,что именно я убил эту девушку.