— А где куртка?

— У меня, я ее потихесеньку унесла.

— Потихесеньку? — рассмеялся Валерка. — Молодчина! Слушай,это может быть очень интересное дело. Вот только бы узнать, чья куртка. Но,судя по тому, где она оказалась…

— Вот-вот, я то же самое подумала. Если ее вот так отдалинезнакомому, значит, хозяина уже нет…

— Ну, необязательно! Знаешь, по-всякому бывает. Например, онспрятал записку в карман, а его жене, допустим, эта куртка не нравится, вот онаи отдала ее в отсутствие мужа. И тогда он вполне может написать еще такую жезаписку. Кстати, очень возможно, что он распихал такие записки по всем своим карманам,и тогда…

— Тогда нам тут делать нечего, да?

— Ну, в общем и целом… Да, Степка, в таком случае нам тутделать нечего.

— А если нет, если он только одну записку оставил? Может жетакое быть?

— Все бывает…

— Валер, значит, ты считаешь, мы можем просто махнуть на эторукой?

— Думаю, да.

— Но как же, Валерка? — закричала Степанида. — А если егоубили? И никто не знает про этого Холщевникова?

— Но что мы можем? Только отнести эту записку в милицию.

— Ну хотя бы!

— Степка, если бы мы хоть отдаленно представляли себе, чьяэто куртка. А то в милиции нас вообще за трепачей могут принять. И потом, что,если это просто дурацкий розыгрыш?

— Розыгрыш? — ахнула Степанида.

— Да, да, именно розыгрыш! В актерской среде это очень дажепринято. Сама подумай, какой-то весельчак решил отдать свою курточку ипоглядеть, что из этого получится.

— Дурак он, что ли?

— Почему бы и нет? Розыгрыши бывают умные, а бывают вполнеидиотские. Тем более с пьяных глаз.

— Ты серьезно?

— Еще как серьезно! Аськина мама как-то рассказывала, что уних в театре одному артисту позвонили и сказали — вас приглашают в какой-томаленький подмосковный городок выступать в Доме культуры; словом, наговорилиему сорок бочек арестантов, пообещали хорошие деньги заплатить, ну и все такое,он был не избалован и поехал. Его, естественно, никто не встретил, он долгоблуждал по этому городку и в результате простудился, заболел воспалениемлегких. Вот такие розыгрыши тоже бывают.

— Козлы!

— Это точно. Так что история с запиской тоже здоровосмахивает на розыгрыш.

— Может быть, — задумчиво проговорила Степанида. — А я ужневесть чего себе навоображала…

— Представляю! — усмехнулся Валерка. — А как вообще дела,Степка? Как Матильда?

— Матильда? Нормально, только я ее почти и не вижу.

— А на лето какие планы?

— Какие планы? Я не знаю. Тетя Саша с Игорьком в деревнюпоедет, меня с собой зовет.

— Поедешь?

— Неохота. Мы, наверное, компьютер купим, и я буду на немучиться… А чего там в деревне делать?

— Воздухом дышать. А меня на даче опять запрут. Я там помрус тоски. Раньше еще, когда Аська с Мотькой там жили, было терпимо, у нас всегдадела находились, а теперь… Кстати, ты не в курсе, Аська на лето не приедет?

— Не знаю, Матильда ничего не говорила.

— А у Мотьки летом гастроли будут?

— Вроде да. Валер, а если это все-таки не розыгрыш, тогдакак?

— Степка, тебе не терпится опять что-то расследовать?

— Ничего подобного, просто… А вдруг мы сможем спасти этогочеловека?

— Во-первых, какого человека? А во-вторых, в милицию он исам мог заявить. Но почему-то этого не делает, а если мы заявим, то можем емутолько хуже сделать, понимаешь? Не говоря уж о том, что нас с таким заявлениемскорее всего просто пошлют куда подальше. Спасай того, не знаю кого! Конечно,если очень постараться, можно найти хозяина этой куртки…

— Как?

— Спросить у дочки Юлии Арсеньевны, у кого она брала вещи,ну и методом исключения…

— Чего? — не поняла Степанида.

— Объясняю — надо будет составить список этих людей ипроверить их всех.

— Это долго. Валер, а вдруг она точно помнит, чья этокуртка?

— Возможно и такое. Но тогда тебе придется все ейрассказать. Хотя…

— Что?

— Можно что-нибудь придумать… Допустим, что в куртке нашлисьденьги или еще что-то ценное. Правда, если она точно помнит, чья куртка…

— Да, тогда придется это вернуть, а возвращать-то нечего.

— То-то и оно. Вот что, Степка, если ты в ближайшие дниувидишь Елену Александровну, попробуй как-нибудь навести ее на разговор об этихвещах, вдруг что-то сумеешь выведать…

— Попробую.

Они еще поговорили о том о сем и простились. И тут же кто-топозвонил в дверь. Это явилась Алка.

— Привет, до тебя не дозвонишься, ты с кем трепалась? —накинулась она на Степаниду.

— С Валеркой.

— У любви, как у пташки, крылья?

— Да какая там любовь! — отмахнулась Степанида. — Простосегодня такая история вышла…

Степанида рассказала Алке про записку.

— Ну ни фига себе! А эта куртка у тебя?

— Да.

— Покажи! — потребовала Алка.

— Зачем?

— Надо!

Пожав плечами, Степанида достала куртку.

— На, гляди!

Алка взяла ее в руки, пощупала материал.

— Курточка недешевая! — сказала она.

— Почем ты знаешь?

— «Хьюго Босс», фирма дорогая, будь спок, я-то знаю.

Алка принюхалась:

— Туалетная вода «Дюна», фирма «Кристиан Диор».

— Чего? — вытаращила глаза Степанида.

— Того! Говорю же — мужик этот душился туалетной водой«Дюна»!

— Алка, ты брешешь?

— Почему это я брешу? Даже не собираюсь! Просто я знаю этотзапах!

— Папа твой, что ли, этой водой душится? — предположилаСтепанида.

— Ясное дело.

— Тогда понятно. Ну, что еще скажешь?

— Что мужик этот был не бедный!

— А что нам это дает?

— Не знаю, пока ничего, а там посмотрим. Мы, Степка, должнызаняться этим делом.

— Думаешь? А Валерка говорит: это свободно может бытьрозыгрыш.