вам сплетничать. – Мать четверых взрослых детей, несмотря на свой возраст, стройная и экстравагантная женщина, протянула руку и забрала газету у младшего Кросса. – Завтрак – не время для обсуждения жёлтой прессы.

– Как скажешь, дорогая. – Муж спорить не стал. Зато Фил насупился и скрестил руки перед собой.

– Позже прочтёшь, и не за столом, – сжалилась матушка.

Она быстро сложила газету ровным квадратом и примостила её сбоку от чайной чашки сына.

– Ла-а-адно, – согласился Фил.

Секунду спустя он уже вновь принялся уплетать за обе щёки яичницу с беконом.

Тем временем сверху доносился громкий топот множества ног, стуки, щелчки, шелест. Привычные к подобному домочадцы даже внимание не обращали до тех пор, пока Эби не спустилась по лестнице настоящим ураганом.

– Я уже тут!

Растрёпанная. Рубашка была не заправлена в чёрную юбку, а сама девушка весело смотрела перед собой и в руках держала недостающий носок и тапочки, иными словами, выглядела крайне неряшливо.

– Приведи себя в порядок, – строго пожурила её матушка. – Иначе не сядешь за стол и уйдешь голодная.

Эбигайль недовольно скривилась.

– Ну, мама!

– Тебе уже давно пора научиться самостоятельности. – Джеки надменно приподняла брови. – Иногда мне кажется, что аист нечаянно промахнулся, подкинув в наше семейство такую невежду.

– Джес! – Старшая из семьи Кросс бросила на дочь строгий взгляд.

– Но это же правда. – Джеки в ответ лишь надменно улыбнулась. – Из всех Кроссов только Эби постоянно опаздывает и не может нормально одеться без чужой помощи.

– Идём, я тебе помогу, – за спиной Эбигайль очутилась добрая нянюшка-экономка, которая отчасти занималась воспитанием всех детей дружной семьи адвокатов.

– Вы просто её разбаловали, – поумничал Фил. – Я вон в восемь лет уже сам одеваюсь и умею готовить завтраки.

– За что мы тебе очень благодарны. – Джером одобрительно посмотрел на младшего брата.

Тот был одет в клетчатую рубашку с коротким рукавом и длинные шорты на подтяжках. Идеально белые носки подняты на середину голени, а тапочки, как и положено, надеты на обе стопы.

– Бери пример с Фила, Эби.

– Ага, щас! – огрызнулась виновница обсуждения. – Я, между прочим, создаю вам работу. Вчерашний арест миссис Оберхолен – это моя заслуга. Поэтому папа сегодня будет представлять интересы города.

– Я бы был тебе благодарен, если бы ты меня ставила в известность о подобных делах, – тихонько попросил её отец. – Потому что эта многоуважаемая семья платит нам заработную плату из казны.

– Не так, дорогой, – не согласилась матушка. – Они лишь сидят на своих должностях и подписывают бумаги. А Эбигайль поступила правильно. В нашем городе нет места разврату и изменникам.

– И это говорит мать четверых детей, – тихонько проворчала экономка за спинами хозяев.

– Спасибо, Гремма, я всё слышу, – по-доброму ответила ей мама Эбигайль.

– Не все люди сильные и волевые, как вы, – позволила себе высказаться экономка. – И они порой совершают ошибки. Не надо их за это наказывать. Иначе на свете не останется ни одного человека, который не отсидит на скамье подсудимых благодаря стараниям Эби.

– Но есть те, кто нарушают законы, – молодая девушка упрямо уставилась на экономку. – Их не я придумала. Я лишь им следую.

Громкий вздох послышался отчётливо.

– Дорогой? – уточнила супруга у главного Кросса в семье. – Что не так?

– Я лишь понял: мне в очередной раз придётся ходить по краю, как в тот раз, когда Эби чуть не посадила мэра за решётку.

В столовой дома знаменитых адвокатов Нанса нависла гнетущая тишина.

– Будь с ними помягче, и всё обойдётся, – посоветовала старшая дочь отцу. – Или, если хочешь, я возьму это дело на себя.

– Нет, Джеки, я справлюсь.

Эрни Кросс удручённо посмотрел на свёрнутую газету.

– Даже не представляю, как ты узнала об этом.

– Всё просто – я лишь уловила слухи в ближайшей питейной! – довольная собой Эбигайль громко похвасталась. – Одна из негласных заповедей любого сыщика гласит: «Молчи и слушай, слушай и молчи».

– Хорошая заповедь, – согласился Джером. – Только ты её почему-то соблюдаешь на работе, а дома напрочь о ней забываешь.

– Ну вот, – недовольно ответила Эби. – Так и знала, что ты не воспримешь мои слова всерьёз. Вы вообще меня всерьёз не воспринимаете! А я уже пять лет работаю в полиции нравов.

– И это, безусловно, похвально, – согласилась Фелиция Кросс с дочерью. В следующую секунду она бросила строгий взгляд на старших детей, уточняя: – Не так ли, Джес, Джером?

– Да, матушка, – ответили оба в один голос.

– Что ж, на этом и закончим, – подытожила Фелиция.

– А как же я? – удивилась Эби. – Я ещё не позавтракала!

Экономка только-только подвязала шелковый поясок на юбке красивым бантом, а сама Эбигайль закончила натягивать непослушный носок, стоя на одной ноге.

– Таковы правила, дорогая, – строго ответила ей мать. – Хочешь завтракать – спускаешься вниз вовремя.

– Одетая как положено, – добавила старшая дочь.

Эбигайль насупилась, но в этот раз промолчала. Она уже придумала план, как выкроить время до работы, чтобы успеть забежать в местную пекарню.

«Решено, отправлюсь сразу на пляж сторожить женскую секцию от подглядывающих настырных мужланов», – подумала так Эби.

Напоследок она бросила недовольный взгляд в сторону старших брата и сестры, прежде чем вперёд всех выскочить на улицу, чтобы постараться хотя бы не опоздать на работу. Мало кто знал, но ради этого Эбигайль каждый день прилагала невероятные усилия. Срезала путь тут и там, несясь, очертя голову, по пока ещё безлюдным улицам Нанса. Прыгала через заборы, а иногда даже босиком переходила вброд местную речушку, лишь временами полноводную.

Эби ещё не знала, что обычное во всех смыслах утро может иметь не столь обычные последствия, с которыми ей придётся столкнуться лицом к лицу в ближайшем будущем.

Глава 3. Конкурентка

Высокие стопки бумаг опасливо покачивались под собственным весом, то и дело грозясь упасть на пол и похоронить под собой ту немногочисленную мебель, которая была наставлена в некогда популярном помещении полиции нравов – слуховой