– Это… это…

– Успокойся, Лейзи, это я её попросил помочь мне в одном щекотливом деле. Не более.

– Ох…

Интереснейшим образом эмоции на её лице совершили кульбит от возмущения обратно к полному пренебрежению, конечно же, ко мне. Оставалось лишь подивиться скоротечностью подобной метаморфозы.

– Мы пойдём.

Эттенгоф-младший усмехнулся и на прощание галантно поцеловал даме руку. Как хорошо, что я избавлена от подобного жеста. Иначе даже не знаю, где бы смогла смыть с себя гадость его поцелуя. Разве что в океане? Нет, это было бы слишком кощунственно по отношению к воде! Не иначе. Настолько мне было противно представлять сам факт одной только возможности близости. Да и в целом, к опытному сердцееду я не питала ни крошки чувств, оттого повела себя столь беспечно, позволив увести наверх в сторону апартаментов.

Слухи.

Я будто позабыла об убойном эффекте, который могли произвести слухи о короткой интрижке между нами двумя, например, этим утром. Для меня, опытной моралистки, было невдомёк, что в любовных делах неприкасаемых нет. Что я сама могу попасть в заголовки газет с осуждающим подтекстом рядом с крупной фотографией опытного соблазнителя, поэтому, совершенно не смущаясь, прошла по длинному коридору этажа, позволила открыть дверь гостиничного номера, и…

Какой кошмар!

Даже вежливо поблагодарила за проявленную галантность – право войти первой!

Глава 6. Умельцы

Немногим ранее

Четвёрка тайных заговорщиков собралась в рабочей кладовке отеля «Метрополь» при молчаливом согласии служащих нулевого этажа – лишь бы их не привлекли за различные прегрешения, которые наверняка можно было с лёгкостью откопать, стоит лишь приложить немного усилий человеку при исполнении.

Едва узкая дверь узкой комнаты закрылась со скрипом, Рика Колски начала без предисловий:

– Таков план, – достала из сумки шкатулку и заговорщицки подмигнула, – я тут припомнила, что у моей прапрабабки, опытной куртизанки, была одна задорная вещица. Песню русалок исполняет.

– М-м-м? – Винистер охотно схватил артефакт и потряс его в воздухе.

– Ты в своём уме?! – вскричала взволнованная девушка. – Это же настоящая реликвия!

Она перехватила назад свою шкатулку и уже шёпотом продолжила.

– Шкатулка дурманит разум и помогает человеку, который слушает песню русалок, раскрепоститься и исполнить самое заветное желание.

– И как она нам поможет? – новичок туго соображал.

– А вот как.

Рика спрятала шкатулку и подняла палец вверх.

– Райен Эттенгоф у нас кто?

– Мужчина.

– И?

– Сын хозяина отеля, – надменно прогнусавил Мад. До того он молча попирал стену кладовки и не вмешивался в разговор.

– А дальше?

– Ну, он красивый, – нехотя заметил Винистер.

– Да вы все не о том думаете, – вознегодовала Рика. – Он – сердцеед. Бабник, который только и делает, что думает о тех самых делах.

– Тех самых? – новичок запутался. – Каких?

– Мне, что ли, вам всё объяснять?

Рика сокрушённо всплеснула руками. А Мадеус наконец пришёл ей на помощь.

– Да поняли мы, к чему ты клонишь. Он под действием шкатулки соблазнит нашу недотрогу. А что, если она пожелает сбежать?

– Вот для этого один из нас должен будет встать под дверью и не дать этому случиться.

Не сговариваясь, сразу трое посмотрели на Винистера.

– Что сразу я? – недовольно буркнул он.

– Тебе выпадет самая простая роль, – Рика приступила к умелым уговорам. – Переодеться швейцаром и подняться наверх, к апартаментам сердцееда, как только эта парочка туда зайдет. Ты самый сильный из нас. Подопрёшь дверь, и никто точно выбраться не сможет.

– А, ну если так…

– А мне что делать? – новичок воспылал энтузиазмом, едва понял, что план по устранению Эбигайль Кросс со службы в полиции нравов может выгореть так легко. – Что мне сделать?

– Ты пойдешь искать Эби и добьёшься того, чтобы она никуда не сворачивала на пути к отелю.

– И как я это сделаю?

– Не знаю, придумаешь. Или, во всяком случае, скажешь, что мистер Гост приказал ей сегодня целый день дежурить возле входа на женскую половину пляжа.

– Хм.

Возражать новичок не рискнул. А Рика продолжала раздавать указания:

– Мад будет у нас зазывалой. Когда всё случится, он поднимет шум, чтобы это вопиющее событие не прошло незамеченным.

– Допустим, – согласился коллега. – Но как объяснить тот факт, что Винистер будет подпирать дверь?

– Так он оденет форму швейцара. Притворится, что дежурит. А когда толпа начнёт подниматься по лестнице, отойдёт. Дверь распахнётся, а там любвеобильный сердцеед и она вся в истерике и, наверное, полураздетая. Зрелище будет знатное. Скандал гарантирован!

– Но что, если её оправдают? Что, если всю вину возложат на Эттенгофа?

– Для этого мы добавим пикантности, как её коллеги.

Рика сделала вид, будто плачет.

– Она так хотела с ним встретиться! Высказать ему, как сильно влюблена в него. А он… он…

– Ну, может, наоборот? Сказать о пари? И о сговоре? Будто эти двое желали разделить деньги?

– Но молодой Эттенгоф же признался мистеру Оберхолену, что деньги ему не нужны, – вмешался новичок.

– Да уж…

Вся «дружная» четверка призадумалась, нахмурив лбы. Первой нарушила зловещую тишину Рика Колски:

– В любом случае, будем действовать по обстоятельствам. Гадать заранее, что выдумают репортёры в этой связи совершенно бессмысленно.

– Это верно, – поддакнул Мад.

– Тогда решено.

– Подожди, – Винистер обиженно насупился. – А что будешь делать ты в этой истории?

– Я?

– Ага, – голос пухляша звучал обиженно. – Ты, ты. Нас подставляешь, а сама белая-пушистая?

– Я, да будет вам известно, исполню главную роль. Я переоденусь служанкой и подкину Райену шкатулку в номер. Обставлю всё так, чтобы когда они вошли, артефакт открылся и начал играть. Вам ясно?

Заговорщики смолкли, восхищаясь отведённой ролью для главного действующего лица нынешнего представления.

– Осталось только достать реквизит, – проворчал пухляш.

– О, не беспокойтесь, всё уже здесь, – девушка махнула себе за спину, указывая рукой