Время бежит и время смягчает. Наверное. Нужно проверять.

Место Макса — технического переводчика с английского и — реже — с французского теперь занял Влад — муж нашей любимой Леночки-секретаря. Почти три года он провёл в заточении безделья в крохотной квартирке, вынужденный смотреть на внешний мир из инвалидной коляски с балкона, но теперь всё изменилось. Влад теперь горячо берётся за любое дело после долгой разлуки с работой и коллективом.

Наш главный начальник — господин Фогель-старший — лично проследил за изменениями в офисе, чтобы Влад мог передвигаться по кабинетам и этажам без единой преграды.

Теперь он делит кабинет с господином Брандтом, моим Вальтером.

Да, в последнее время Вальтер часто оставляет меня из-за поездок в Германию: по делам или к отцу. Старик живёт один и постоянно норовит ввязаться в разные хозяйственные или бизнес-авантюры, которые заканчиваются тем, что мой господин Брандт своими руками в отцовском доме отстраивает мансарду или меняет проводку на летней веранде, или ставит и красит новый забор в большом грушёвом саду, или перепроверяет договоры по продаже охотничьих собак: его отец — большой любитель маленьких, но страшных «немецких дьяволов» ягдтерьеров.

Поначалу мне самой было сложно представить Вальтера с увесистым топором или строительным уровнем в руках. Всё же привычнее видеть его с лёгким сматрфоном, в дорогой «Ауди», в чёрном костюме, который так ладно сидит на его крепкой фигуре. Но постепенно я начала приучать себя к той мысли, что господин Брандт — обычный мужчина, которому до того, как он получил высшее образование и начал строить успешную карьеру, пришлось многому научиться. Живя с прагматичным отцом и суровым дедом в огромном загородном доме, с самого рождения без матери, Вальтер всегда держался старших и следовал за ними, учился у них многому. А теперь мне выпала двойная удача — жить не только с образованным, но и рукастым иностранцем.

Вот уж кто до сих пор не мог поверить, что я встречаюсь с загадочным и самым немецким немцем, так это моя подружка Лола.

Но самое главное ожидало впереди: совсем скоро я обещала познакомить её с Вальтером. Мы договорились встретиться втроём в небольшом кафе на террасе после работы.

Для меня эта встреча должна стать репетицией перед представлением господина Брандта родителям, которые только и знали, что у меня есть мужчина, но каждый раз находились отговорки, чтобы оттянуть сложный разговор. Но, самое главное — объяснить будущие планы и великую любовь к иностранному товарищу моему деду, который даже в 2015 году страдал известными предубеждениями и всегда скептически относился к моим восторгам по поводу заграницы.

«Только бы хоть Лола не наговорила глупостей!» — со смехом думала я перед самой поездкой…

Долгожданная и волнительная встреча с Лолой отменилась в самый последний момент, не успели мы доехать до ресторана.

Всю весну и все дни только что наступившего лета моя лучшая подруга проявляла лихорадочную активность по всем фронтам: помимо основной работы преподавателем в Центре раннего развития, она брала заказы на семейные фотосессии и готовилась к собственной свадьбе с любовью всей жизни — Димкой. Если раньше её старания губили несобранность и неумение расставить приоритеты, то сейчас Трофимова жаловалась на чудовищную нехватку времени. Я как-то пошутила, что, видимо, ей придётся себя клонировать, чтобы успеть побывать на своей церемонии фотографом, иначе кого она подпустит, кроме себя, до такого важного дела?!

Если знакомство с Лолой пока отодвинулось, нужно было разобраться с моими близкими. Пусть скорее они все перезнакомятся, а потом можно просто перебрасываться дежурными и вежливыми: «как дела, а у вас, всё хорошо, ну и слава богу, Рита, береги себя, вы заезжайте почаще, да, конечно».

Я вспомнила один из домашних вечеров в апреле, когда мне пришлось наконец-то рассказать о Вальтере родителям.

— Наверное, молодой человек появился, вообще к нам не заглядываешь, Ритулик, — неловко начал папа за ужином, переглянувшись с мамой. — Не звонишь, не рассказываешь ничего, как ты, как работа.

— Всё в порядке, — вздохнула я и отставила тарелку. — Да и я не одна… Раскусили. Наверное, раньше стоило вам рассказать.

— Кто-то из твоих коллег? — мама оказалась проницательной, как всегда. Она бросила тревожный взгляд на отца, который завис над тарелкой с куском хлеба в руке и выжидательно смотрел на меня.

— Мы работаем в одном отделе, — я понимала — нечего дальше замораживать эту историю, пора открыть все карты.

— Ну, — улыбнулся отец. — Когда же ждать историческую встречу?

— Ох, она и правда будет исторической…

— Что такое? — насторожилась мама.

— Ладно… Всё равно же узнаете. Вы ведь помните, в какой компании я работаю?

— Примерно, — засмеялся отец. — Иногда у меня ощущение, что ты где-то в закрытом городе трудишься, — сколько тайн. В немецкой, помним-помним. Хотя у вас там винегрет какой-то, ты вроде немного говорила.

— Так, вот, — я всё ещё мялась, боясь непонятно чего. — Он… Он не русский. Он — немец. И… он старше меня. Не совсем так уж намного… Ему в феврале исполнилось 37, - я округлила глаза от собственной глупости. Тринадцать лет — разница весьма существенная.

— Ох, как… — протянул отец и поднялся с места. — В феврале! Смотри, мать, на календаре уже апрель. Плохие мы с тобой родители, совсем запустили единственную дочь. Не интересуемся путём, что да как.

Подойдя к окну, он опёрся о подоконник и исподлобья посмотрел на маму, которая тоже не выражала особой радости. Мне было совсем не понятно, от чего настроение так переменилось. Ясно же было — они заранее сговорились пытать меня сегодня на щекотливую тему. Но стоило им услышать, кто мой избранник, как возникло тягостное напряжение. Как будто я рассказала, что встречаюсь не с добропорядочным немцем, а с сомалийским пиратом.

— И как его зовут? — папа приоткрыл окно и достал пачку сигарет из кармана.

— Вальтер. Вальтер Брандт.

— Кино-о, — протянул он в ответ.

Мама покачала головой и даже не обратила внимания, как тот уже выудил сигарету.

— А что такое? — я пожала плечами. — Да, он гораздо старше, но это же неплохо. Да и я давно не ребёнок. Что не так? — потребовала я ещё раз.

— Рита, — мама вздохнула и откинула светлую прядь от лица, — если не смотреть на возраст… Через десять лет…

— Да-да, — я начинала волноваться и выпускать колючки: — «тебе будет ещё 34, а ему уже 47». Я знаю, мама, я умею считать. Но что это за вредная привычка — строить проблемы в настоящем на будущее. Бред какой-то.

— Ритулик, — снова начал отец. — Мы-то с мамой рады за тебя. Ты же с детства бредишь Германией, и тут вот как повезло…

— Папа, — я начинала закипать — родной человек пытался уличить меня в корысти? — Это и правда стечение обстоятельств. Я не собираюсь никуда уезжать, я не для этого встречаюсь с Валь… с ним, — отчего-то мне было неловко произносить его имя при родителях.