— Рита, — обеспокоенно посмотрела на меня мама. — Мы совсем не об этом. Мы же знаем, что ты всегда всё сама, всё сама…

— Именно. Так, мам, в чём проблема? Чего вы так напряглись? Давайте соберёмся все вместе, и вы увидите, какой Брандт… — я совсем не нашлась, как описать для них любимого мужчину.

— Мы верим тебе, — отец кинул пачку на подоконник и вернулся на своё место с незажжённой сигаретой в зубах. — Но ты с дедом сначала эту проблему утряси.

Видимо, я выглядела настолько изумлённо-потерянно, что родители засмеялись и накалённая атмосфера резко приняла обычные показатели, стоило мне самой понять, что дело не в Вальтере. Даже не собака, а целый слон, был зарыт совсем в другом месте.

— Помнишь, как ты ему сказала, что теперь работаешь в немецкой компании? — напомнила мама. — Он уже тогда насторожился. А тут…

— Да, отец у меня — очень сложный человек, — покачал головой папа и снова засмеялся: — Вот же ирония судьбы! Такой подарок внучка приготовила старому!

— Антенну от телевизора у него заберите, а лучше отдыхать куда-нибудь его надо отправить…

После неудавшейся встречи с Лолой прошла неделя, когда я решила поехать за город. Я с ужасом представляла себе сцену, как в какой-нибудь дурацкой комедии: дед трясёт костылём в не по-стариковски сильной руке — недавно повредил ногу на рыбалке — изгоняя ни в чём не виноватого Брандта с порога: «Твой дед, поди, в 15 году моего штыком колол, а твой отец, может, в 41-м в моего из танка стрелял, так что, я тебя чаем поить буду у себя в хате?!»

Но чаем дедушка нас всё-таки напоил. Ещё и сладким-сладким вишнёвым пирогом угостил до отвала. Да и вообще отпускать нас долго не хотел. Особенно, Вальтера.

Перед той внезапной и памятной поездкой к деду посреди недели я пыталась настроить Вальтера — взрослого мужчину — на серьёзный и, возможно, неприятный и совсем неполиткорректный разговор. Брандт снова успокаивал меня, пока я пыталась внушить ему, что блицкрига не получится. Вероятнее всего, будет маленькое, немного затяжное, но — для нас обязательно — победоносное сражение в итоге.

В среду мы поехали за город к деду отвезти продукты. Родители были в курсе моих планов, я сказала, что еду, конечно, с Брандтом. Они, смеясь, пожелали удачи и просили перезвонить сразу после встречи.

Только мы подъехали к небольшому синему домику на самом краю главной улицы, как сразу увидели деда. Стоя на небольшом деревянном крыльце, он в широких рабочих шароварах отряхивал серую ветровку, после деловито нацепил бежевую кепку и уверенно поковылял за чем-то в сад. Когда мы остановились перед самым забором, дедуля уже показался во дворе. Сначала он настороженно глянул на машину, но тут же отвёл взгляд.

Дед давно привык видеть под окнами чужие авто: напротив нашего дома стоял небольшой коттедж местного егеря, к которому часто наведывались гости на разных машинах — от разбитых «Копеек» любителей пострелять раз-другой в соседнем лесу до огромных «Тойот» «человечков из полиции» и представителей местного бизнеса.

— Рита, ты так много меня пугала своим дедушкой, но до сих пор не сказала, как его зовут, — улыбнулся Вальтер, отстёгивая ремень безопасности и поглядывая из окна на деревню: — А здесь хорошо, тихо.

— Юрий Павлович.

— Хорошо. Юрий Павлович, — повторил он. Брандт ничуть не выглядел хоть немного обеспокоенным и не нервничал. А я всё ещё не спешила выходить из машины, но как только увидела деда, который тащил со двора огромную лестницу, вылетела ему навстречу.

— Дед! — возмутилась я сходу и увидела, как Брандт вышел из машины.

— Дед! Ты что такое вытворяешь! Тебе же нельзя! А нога?!

— Рита, внучка! — он осторожно положил тяжёлую деревянную лестницу на землю и, прихрамывая, подошёл ко мне. — Здравствуй, дорогая! Ты как это ко мне?

— Вот приехали, продукты привезли. А ты тут, значит, нарушаешь?

— Да вот, устал бездельничать. И так за зиму насиделся. Ты с гостями? — он подозрительно оглядел Вальтера, который уже подошёл к нам.

— Добрый день, — поздоровался он по-русски почти без акцента и я выдохнула.

— Добрый, добрый, — кивнул дед, пожал протянутую руку и подмигнул мне. — Твой?

— Мой, — не без гордости ответила я, растянув губы в глупой смущённой улыбке, и снова вернула деда к предыдущей теме, чтобы оттянуть представление: — Так ты так и не сказал, куда ты потащил эту махину?

— Так это, вот, приехали утром две сопли из РЭСа, говорят, пилите, иначе штраф будет, — он кивнул на огромную липу на углу дома. Мы все, как по команде, оглядели высокое дерево до самой верхушки и провода, которые терялись в ветках среднего яруса.

— Большой, говорят, штраф, — дед покачал головой. — Значит, всю жизнь эта липа тут в обнимку с домом, никому не мешает, а тут вдруг! «Убирайте!» Она ж мне, как родная, да и ты под ней всё играла, помнишь, песок привозил, делали песочницу? Другие ребятёнки прибегали.

— Помню, дед, помню, — нахмурилась я. — Но правила есть правила.

— А ты же — крепкий мужик, — внезапно при очередном пристальном взгляде на Вальтера лицо деда прояснилось. — Поможешь?

— Помогу, — уверенно кивнул Вальтер начал закатывать рукава. — Тавайте, я всё сделаю.

Я с тревогой посмотрела на деда, но тот, кажется, не заметил проявившийся акцент Брандта. Пока Вальтер со своим оканьем смахивал на уроженца далёкой глубинки, который до сих пор не избавился от говора.

— Где у вас… — теперь он беспомощно посмотрел на меня и изобразил рукой, как пилит.

— Ножовка, дед, — я дёрнула дедулю за рукав ветровки. — Где у тебя ножовка?

— Да всё там же, сбегай, Рита.

— Хорошо, — настороженно ответила я. Оставлять этих двоих наедине было опасно.

Новенькая ножовка с ярко-оранжевой рукояткой нашлась почти сразу. Ещё бы, дед хранит инструмент на своих местах строго.

Когда я вернулась, захватив с вешалки там же рабочую куртку побольше, дед что-то рассказывал Вальтеру, указывая рукой по сторонам. Немец только следил за рассказом и понимающе кивал.

На улице было так хорошо: пахло первой скошенной травой, отцветающей сиренью поздней весны и закатным солнцем. Мне всегда казалось, что оно имеет особый тёплый аромат всех полевых цветов, когда летом неохотно прячется за горизонтом. За садом со свистом носились ласточки. Сколько бы мне ни было лет, здесь я всегда безмятежна и счастлива, как ребёнок. Но только не сегодня — пока я не познакомлю деда с Брандтом, на душе будет не спокойно.

— Снимай пиджак, надень это, — я отдала Вальтеру накидку и ножовку. — Так, дед, а ты ничего не трогай вообще.

— Слушаюсь! — настроение его заметно улучшилось.

Брандт тем временем натянул рабочую куртку и легко подхватил лестницу. Скоро выбрав удобную сторону от липы, он приставил её к дереву, легко взобрался и принялся орудовать. На землю посыпались мягкие желтоватые опилки.