— Я не могу, Билл. Я не еду.

Она кротко посмотрела на него. Такими же добрыми были еебольшие карие глаза, когда он впервые познакомился с ней у театра. Лесли тогдабыло двадцать лет. Она была доброй, порядочной и скромной. Душевная, свыразительными глазами, застенчивая и тонко чувствующая юмор. В те первые годыони много смеялись и до поздней ночи разговаривали в арендованной мрачной ихолодной квартире. Лишь совсем недавно Билл приобрел новые, прекрасные и оченьдорогие апартаменты в Сохо. Он даже велел установить балетный станок, чтобыЛесли могла упражняться дома. И вдруг она говорит, что все кончено.

— Но почему. Лес? Ты хочешь сказать, что не желаешьпокидать Нью-Йорк?

Билл, казалось, был озадачен, а она, с полными слез глазами,покачала головой, отвернулась на мгновение, потом снова посмотрела ему в глаза.От этого взгляда у Билла заныло сердце — в нем были гнев, разочарование,крушение надежд… Билл в ужасе задал себе вопрос, который еще пару месяцев назадне пришел бы ему в голову: а не разлюбила ли его жена?

— В чем дело? Что случилось?

«Как я мог это упустить? — спрашивал он себя. —Как я мог быть таким глупым?» — Не знаю… ты стал другим… — Потом она сновапокачала головой, махнув длинными темными волосами. — Нет… янесправедлива… мы оба стали другими…

Лесли глубоко вздохнула и попыталась все ему объяснить.Прожив с Биллом пять лет и имея от него двоих детей, она считала это своимдолгом.

— Мне кажется, мы поменялись местами. Раньше я хотеластать великой звездой Бродвея, выдающейся танцовщицей, а твоим желанием былолишь писать пьесы, наполненные «глубоким смыслом». И вот твоя мечта сбылась… —Грустно улыбаясь, Лесли подыскивала слова. — Ты стал писать коммерческиевещи и одержим этим. Последние три года ты думаешь только о своем сериале: выйдетли Шейла за Джейка?.. пытался ли Ларри в самом деле убить собственную мать?..«голубой» Генри или нет?.. лесбиянка ли Марта?.. бросит ли она мужа ради некойженщины?.. кто истинные родители Хилари?.. сбежит ли Мери из дома?.. будет лиона снова употреблять наркотики?.. является ли Хелен незаконнорожденной?..выйдет ли она за Джона?

Лесли встала и, продолжая твердить знакомые имена, приняласьрасхаживать по комнате.

— Честно говоря, я уже свихнулась. Я больше не хочу оних слышать, не хочу с ними жить. Я хочу вернуться к чему-то простому,здоровому и нормальному, к дисциплине танца, к серьезному преподаванию. Я хочунормальной, спокойной жизни, без всего этого полуправдоподобного дерьма.

Она с несчастным видом посмотрела на Билла, и томузахотелось расплакаться. Он был круглым дураком. Пока он жил в мире вымышленныхдрузей, он терял людей, которых по-настоящему любил, и даже не отдавал себе вэтом отчета. И все же он не мог пообещать ей, что все бросит, продаст праваконтроля за сериалом, снова вернется к пьесам и будет клянчить, чтобы ихпоставили. Как он теперь мог так поступить? К тому же он просто любил свойсериал, который позволил ему поверить в свои силы и возможности, реализовать ихи почувствовать себя счастливым… И теперь Лесли уходит. Это какая-то злаяирония. Сериал имеет громадный успех, автор тоже, а она тоскует по дням, когдаони голодали.

— Я сожалею.

Он пытался заставить себя быть спокойным и рассудительным.

— Я понимаю, что последние три года был целикомпогружен в работу над сериалом, но мне казалось необходимым контролировать его.Если бы я совершенно выпустил его из рук, передал кому-то другому, то они моглибы обеднить его, превратить в банальное, слезливое, тошнотворное барахло. Я немог этого позволить. А сериал все-таки получился цельным. Ты, Лес, можешь этопризнавать или нет, но именно это нравится телезрителям. Но я не всегда будунад ним трястись. Я думаю, в Калифорнии все пойдет иначе… болеепрофессионально… более ответственно, и я чаще смогу отключаться от него.

Билл теперь писал лишь отдельные куски, но продолжалконтролировать трансляции.

Лесли лишь недоверчиво покачала головой. Она хорошо зналамужа. Когда он писал свои ранние пьесы, дело обстояло так же. Он работал двамесяца без всякой передышки, не думая о еде, сне или еще о чем-либо. Но тогдаэто продолжалось всего два месяца, и Лесли находила в этом какую-то прелесть.Теперь ей уже так не казалось. Она была сыта всем по горло: его интенсивнойработой, одержимостью, манией совершенства. Лесли знала, что Билл любит ее имальчиков, но не так, как она об этом мечтала. Ей хотелось, чтобы муж уходил назаботу в девять и приходил в шесть, мог поговорить с ней, поиграть с детьми,помочь приготовить ужин, сходить с ней в кино, а не работал ночь напролет, иутром, измученный, с безумными глазами, выбегал из дома с пачкой исписанныхлистов, чтобы успеть в съемочный павильон к десяти тридцати. Это было чересчур,слишком изнурительно, и за три года ей все надоело. Лесли не сомневалась, чтопри очередном упоминании названия сериала или имен персонажей, круг которых всевремя расширялся, с ней — непременно случится истерика.

— Лесли, детка, дай мне шанс, пожалуйста. ВЛос-Анджелесе все будет здорово. Только подумай, — ни снега, ни холоднойпогоды. И для ребят так хорошо. Можно будет возить их на пляж… иметь бассейнпрямо во дворе… и ездить в Диснейленд.

Но она только качала головой. Она знала его лучше.

— Нет, это я буду иметь возможность возить их вДиснейленд и на пляж. А ты будешь все время работать, в том числе и ночью —писать, исправлять, переписывать. Когда ты последний раз был с мальчиками взоопарке или еще где-нибудь?

— Ну ладно… ладно… допустим, я слишком много работаю…допустим, я никуда не годный отец… или прохвост, или плохой муж, или все этовместе взятое, но, ради Бога, Лес, мы же не один год по-настоящему голодали. Атеперь, посмотри, ты можешь иметь все, что хочешь, и они тоже. Придет время, имы сможем отдать их в престижные школы, а потом и в колледж. Разве это такплохо? Согласен, мы пережили несколько трудных лет, но теперь все наладится. Аты в этот момент хочешь меня бросить.

Билл устремил взгляд на жену. В его глазах блестели слезы.Он протянул ей руку.

— Малышка, я люблю тебя… Пожалуйста, не делай этого…

Но Лесли не повернулась, не подняла глаз и потому не виделаболи в его взгляде. Она знала, как сильно Билл любит ее и сыновей. Но это ужене имело значения — ради себя она должна поступить именно так.

— Ты хочешь остаться здесь? Я им скажу, что сериал непереедет. Если в этом все дело, черт с ней, с Калифорнией… останемся здесь.

Но в его голосе зазвучала паническая нотка, потому что,наблюдая за Лесли, Билл чувствовал, что Калифорния не главный повод.

— Это не играет роли. — Ее голос был низким имягким, в нем звучало сожаление. — Для нас обоих уже слишком поздно. Я немогу этого объяснить. Я просто знаю, что должна делать что-то другое.

— Что, например? Перебраться в Индию? Изменить религию?Уйти в монастырь? Что-то принципиально другое в преподавании в Джулиардскойшколе? Что ты имеешь в виду, черт подери? Ты хочешь от меня уйти? ТогдаДжулиард и Калифорния тут ни при чем.