Сильвия надула губы, чем позабавила Билла. В таких сценахона была неподражаема. Это была изнанка ее потрясающей, пленительной внешности.

— Ты, наверное, заметила, что в сегодняшней сериипроизошли кое-какие изменения сюжета и твоя героиня попадает в тюрьму. Авторамдиалогов предстоит переписать кучу сцен, и я хочу быть на месте, чтобы кое-чтонаписать самому или по крайней мере проследить за их работой.

Любой, знавший Билла, мог догадаться, что он в ближайшиенесколько недель будет работать по восемнадцать — двадцать часов в сутки:подсказывать, убеждать, самостоятельно переписывать, но в конце концов выдастдействительно стоящий материал.

— А в эти выходные мы никуда не сможем выбраться?

Она то и дело меняла положение своих бесподобных ног, чемвызывала некоторое стеснение у Билла в джинсах, и, казалось, по-прежнему непонимала его.

— Нет, не сможем. Если мне повезет и все будет о'кей,может, в воскресенье мы немного поиграем в теннис.

Губы надулись еще больше. Сильвия явно была не в восторге.

— Я хотела бы слетать в Лас-Вегас. Ребята из «МоегоДома» всей компанией собираются туда на уик-энд.

Сериал «Мой Дом» был их главным конкурентом.

— Я ничего не могу поделать, Сильвия. Мне надоработать.

Затем, зная, что будет лучше, если она уедет, а не останетсяи будет хныкать, Билл предложил ей отправиться со всеми в Вегас:

— Почему бы тебе не полететь с ними? Ты завтра всериале не занята. Там может быть здорово. А мне все равно придется здесьторчать весь уик-энд.

Он жестом показал на четыре стены своего кабинета. Хотя былтолько четверг, Билл знал, что по крайней мере еще три-четыре дня придетсяконтролировать работу авторов, пишущих диалоги.

Сильвию, казалось, обрадовало, что он ее отпускает.

— А ты прилетишь в Вегас, когда закончишь? Иногда еебесхитростность трогала Билла. Вообще-то тело Сильвии привлекало его больше, ноон с гордостью отмечал и другие достоинства своей подруги. Она была хорошейдевушкой, однако не могла равняться с Биллом по интеллекту, да и он понимал,что не всегда отвечает ее запросам. Ей нужен был кто-то, кто был свободен, могс ней развлекаться, ходить на вернисажи, вечеринки и поздние ужины в «Спаго».Билл же большую часть времени был привязан к сериалу, писал новые сцены илииз-за усталости не хотел никуда идти и никогда не был любителем голливудскихвечеринок.

— Не думаю, что, когда закончу, у меня еще останетсявремя, чтобы куда-то срываться. Увидимся в воскресенье вечером, когда тывернешься.

Билла такой расклад очень устраивал. Хотя ему и было совестно,что он сваливает ее с плеч долой, но лучше знать, что она где-то счастлива ивесела, чем каждые два часа отвечать на звонки с вопросами, когда же онзакончит работу.

— О'кей. — Сильвия, довольная, встала. — Тынисколечко не возражаешь?

Она чувствовала себя немного виноватой, что оставляет его,но Билл только улыбнулся и проводил ее до двери кабинета.

— Нет, не возражаю. Только не дай ребятам из «МоегоДома» завербовать себя.

Сильвия рассмеялась, и на этот раз Билл крепко поцеловал еев губы.

— Я буду скучать.

— Я тоже, — ответила Сильвия, но ее взгляд былзадумчивым, и, у Билла мелькнула мысль, не случилось ли чего. Он уже виделчто-то подобное в глазах других женщин, начиная с Лесли, — нечтоневысказанное, имеющее отношение к одиночеству. Билл заметил, но не собиралсяничего предпринимать. Он считал, что в тридцать девять лет уже позднозаниматься ломкой.

Сильвия ушла, и Билл вернулся к работе. Его ждали буквальногоры сценарного материала, и, когда он наконец оторвался от машинки, на улицебыло уже темно, часы показывали десять. Биллу вдруг ужасно захотелось пить. Онвстал из-за стола, прибавил в офисе освещения и налил себе содовой. Бетсинаверняка оставила ему на своем столе кучу сандвичей, но Билл не чувствовалголода. Когда работа шла хорошо, она словно питала его. Билл с удовлетворениемвзглянул на стопку исписанных листов и откинулся в кресле, потягивая содовую.Он хотел внести изменения еще в одну сцену, и на протяжении следующих двухчасов стучал по клавишам, совершенно отключившись от всего, кроме текста, акогда остановился, была уже полночь. Билл проработал почти двадцать часовкряду, но нисколько не устал, работа его подбадривала. Он убрал кипу готовыхстраниц в выдвижной ящик, налил себе перед уходом еще содовой и оставил настоле сигареты, поскольку вне работы курил редко.

Билл прошел мимо стола секретарши, на котором стоялакартонная коробка с сандвичами, и вышел в освещенный люминесцентным светомхолл, миновал полдюжины студий, уже закрытых в это время. В одной из студий шланочная программа, туда как раз направлялась группа странного вида молодых людейв одежде панков. Билл улыбнулся им, но ответных улыбок не последовало — ребятаслишком нервничали. В студии новостей тоже темно — там уже все готово кутреннему выпуску.

Охранник дал Биллу расписаться на карточке. Он нацарапалсвою фамилию, обменялся с пожилым охранником впечатлениями по поводу последнегобейсбольного матча — они оба болели за «Доджеров». Выйдя на улицу, глубоковдохнул теплый весенний воздух. В этот час смог не так чувствовался, иощущалась радость просто оттого, что живешь. Билл любил свое дело и не жалел,что в столь странное время сидит и выдумывает истории о вымышленных людях. Сампроцесс работы имел для него смысл, а окончание всегда доставляло радость.Порой было трудно, когда не получались сцена или персонаж, но все равно это неотбивало у Билла охоту, наоборот, появлялось желание трудиться еще больше.

Он удовлетворенно вздохнул, заводя машину — старый«шевроле-универсал», который купил семь лет назад за пятьсот долларов и оченьлюбил. Состояние автомобиля оставляло желать лучшего, но он имел душу, былпросторным, и мальчики обожали кататься на нем, когда приезжали к отцу.

По пути домой Билл вдруг почувствовал ужасный голод ивспомнил, что дома ничего нет. Он не ел там целую вечность — был слишком занятработой, перекусывал где-то в городе, а предыдущий уик-энд провел у Сильвии, вМалибу. Она там сняла дом у пожилой киноактрисы, которая уже несколько лет жилав пансионате для престарелых.

Билл подрулил к одному из ночных магазинов, припарковалмашину у входа рядом со стареньким красным помятым «моррисом» с откинутойкрышей. Зашел, взял тележку и стал решать, чего бы купить поесть. В одном изотделов жарились цыплята-гриль, они очень аппетитно пахли. Билл взял цыпленка,упаковку из шести банок пива, картофельный салат, немного салями, маринованныхогурцов, а в зеленном отделе — латук, помидоры и немного других овощей длясалата. Чем больше он думал о еде, тем голоднее становился. Билл не могвспомнить, ел ли в этот день ланч, а если ел, то что именно. Еда казалась емучем-то давно забытым. Еще он купил бумажные полотенца, туалетную бумагу дляобоих санузлов, вспомнил, что заканчивается крем для бритья и зубная паста.Обычно не имея времени на покупки, он теперь, среди ночи, бродил по магазину и,словно ребенок, набирал в корзинку все подряд: чистящие средства, оливковоемасло, кофе в зернах, блинную муку, сардельки, сироп для приготовления завтракадома, а также хлеб с отрубями, полуфабрикат каши, ананас и папайю. Он не спешил,не мчался на работу, никто его нигде не ждал, и можно было в свое удовольствиепрочесать весь магазин. Раздумывая, не купить ли к ужину французский батон исыр «бри», он повернул за угол к хлебному отделу и вдруг столкнулся с девушкой,которая выросла словно из-под земли с охапкой бумажных полотенец. Билл чуть ненаехал на нее евоей тележкой, девушка отпрянула назад и рассыпала все покупки.Он бросился их собирать, но при этом не мог оторвать от нее взгляда — в нейбыло нечто очень привлекательное.