фактор: 11 октября 1944 года в Москве между Венгрией и союзниками было заключено соглашение о перемирии, и, конечно же, Черчилль знал об этом. Таким образом, прямо во время встречи Сталина и Черчилля можно было реально ожидать, что восточный фронт очень скоро резко переместится в центр Венгрии, где Красная армия будет сражаться с немцами при поддержке румынской, болгарской и венгерской армий. Этот сценарий предполагал быстрое продвижение восточного фронта на запад, и к концу 1944 года Советы, возможно, достигнут Австрии. Таким образом, Черчилль должен был считаться с тем, что практически все страны Восточно-Центральной Европы будут освобождены и оккупированы советскими войсками в относительно короткие сроки. В этом свете все "согласованные" процентные соотношения для стран региона, кроме Греции, нельзя воспринимать всерьез.

Исследуя экспансионистские планы Сталина в послевоенные годы, я утверждаю, что он смотрел на эти начинания как на использование никогда не возвращающейся возможности. После окончания Второй мировой войны положение Советского Союза и его международный престиж возросли до немыслимых пределов благодаря успехам Советской Армии, и Сталину казалось логичным в полной мере отстаивать интересы своей страны в рамках послевоенного мирного урегулирования. Он также предполагал, что, как и после Первой мировой войны, оно будет достигнуто за пару лет, так что за это время можно успеть многое - а что можно успеть, то и нужно успеть. В то время как такое довольно гибкое отношение свидетельствовало о действительных намерениях Сталина, в восприятии Запада все эти начинания выглядели как реальные, агрессивно направленные экспансионистские усилия, и поэтому они стали основными эскалационными элементами в назревающей конфронтации, несмотря на первоначальные намерения Сталина. Этот вопрос также показывает важную роль восприятия и заблуждения в зарождающемся конфликте между Востоком и Западом, как предположил Роберт Джервис.

Что касается давно обсуждаемого вопроса о советизации Восточно-Центральной Европы, то я утверждаю, что это не было ни причиной, ни следствием зарождающейся холодной войны. Мое исследование также показывает, что процесс советизации начался еще в 1944 году, а местные коммунистические партии всех стран региона уже в 1945-46 годах занимали господствующее положение во всем регионе. Поэтому я предложил использовать новую категоризацию: квазисоветизированные страны (Албания, Болгария, Польша, Румыния и Югославия) и досоветизированные государства (Венгрия и Чехословакия).

Я также интерпретирую постепенную советизацию региона как молчаливый жест Сталина в адрес западных великих держав, особенно Соединенных Штатов, с которыми он хотел сохранить сотрудничество как можно дольше. Он знал, что в западных демократиях общественное мнение является важным фактором при принятии решений, поэтому предложил своим партнерам негласную сделку: процесс советизации начнется в странах Восточно-Центральной Европы, как только они будут оккупированы, но он будет выглядеть как можно более демократичным. Поэтому я называю процесс постепенной советизации скрытой революцией, поскольку Сталин был намерен осуществить все это на основе сотрудничества с западными союзниками: для него было крайне важно заручиться экономической поддержкой США для восстановления Советского Союза и обеспечить сотрудничество Запада в решении германского вопроса и других территориальных претензий, а также в заключении мирных договоров с европейскими союзниками Германии.

Несмотря на то, что подробная тактическая директива за подписью Сталина о способах захвата власти (своего рода "маленькая красная книжка о том, как советизировать Восточно-Центральную Европу") до сих пор не обнаружена (и, скорее всего, никогда не появится), в определенном смысле мы можем справедливо считать речь лидера венгерских коммунистов Матьяша Ракоши, произнесенную на заседании Центрального комитета Венгерской коммунистической партии 17 мая 1946 года, недостающим чертежом для скрытой революции. Ракоши отправился с секретной миссией в Москву, где он пытался добиться лучших условий для Венгрии на предстоящей мирной конференции, и 1 апреля 1946 года он представил местным партийным лидерам отчет о своих переговорах со Сталиным и Молотовым. Самым важным сообщением Сталина было то, что настало время ускорить процесс советизации и подготовиться к полному захвату власти. Этот призыв прозвучал более чем за год до принятия плана Маршалла, поэтому он доказывает, что американская программа помощи не сама по себе вызвала полную советизацию, как предполагали многие ранее. Сталин также раскрыл Ракоши, что советское руководство уже весной 1946 года планировало создать новую международную коммунистическую организацию. Иными словами, идея создания Коминформа (Информационного бюро коммунистических и рабочих партий) также не была ответом на план Маршалла, как многие считают и сегодня. Наконец, Сталин заявил, что в ближайшие двадцать-тридцать лет новой мировой войны не будет. Примечательно, что это конфиденциальное заявление было сделано спустя примерно два месяца после его печально известной предвыборной речи 9 февраля 1946 года, которая была представлена в западных СМИ как доказательство разрыва Советов с западными союзниками и в которой Сталин якобы предсказал неизбежность новой войны с Западом. На самом деле он говорил о возможной войне между капиталистическими странами, а не между Востоком и Западом.

Я интерпретирую план Маршалла как двойную ловушку - ловушку как для Соединенных Штатов, так и для Советского Союза. Сама идея плана Маршалла непреднамеренно создала эту ловушку. Если бы Соединенные Штаты открыто решили ограничить программу помощи Западной Европой, вина за разделение Европы была бы явно возложена на Вашингтон, чего американцы явно хотели избежать. Предложив ее в конечном итоге всем европейским государствам, включая Советский Союз и страны Восточной и Центральной Европы, они фактически вынуждены были пойти на обман, поскольку с самого начала знали, что условия плана будут неприемлемы для Москвы, да он и не предназначался для них. Все это рассматривалось Сталиным как стратегическая ловушка, в которой он мог только проиграть. Если бы он принял предложение, то западное влияние сохранилось бы и закрепилось в его восточноевропейской сфере влияния, чего нельзя было допустить. Но если бы, отклонив предложение, он исключил Восточно-Центральную Европу из программы и ее потенциального положительного эффекта, ему пришлось бы взять на себя ответственность за раскол Европы на две части, чего он хотел избежать любой ценой, чтобы сохранить сотрудничество с Западом. Ирония истории заключается в том, что, отвергнув план Маршалла, Сталин был вынужден публично отказаться от "предложения", которого на самом деле не существовало (и он это знал). Это привело к парадоксальной ситуации: хотя раскол Европы был фактически вызван началом американской программы помощи, де-факто создавшей западный блок, именно Москве пришлось взять на себя одностороннюю ответственность за раскол, создав свой собственный восточный блок де-юре, а также провозгласив теорию существования двух враждебных лагерей.

Примечательно, что название "Красная армия" обычно ошибочно используется даже в самых последних академических работах по холодной войне. На самом деле Красная армия была переименована в Советскую армию в феврале 1946 года в рамках "вестернизаторской" реорганизации правительства: в нарушение большевистской