от одного из них и в меня полетело что-то вроде гарпуна.

- Грат хэх кадда кая! – Вторил мой спаситель, направляя в меня какой-то переливающийся шар.

Как в замедленной съемке я наблюдала за совсем не безобидным оружием, летящим в мою сторону. Шара боялась больше всего. Казалось он вот-вот и проделает в Викочке дыру.

Удар стеной обрушился на меня, отбрасывая на несколько метров.

От боли я забыла, как дышать.

- Ба-а-а-а-р кадда, - улыбнулся один из них.

Прозвучало, будто пёсика назвали хорошим мальчиком.

Боль волнами проходила по телу, отнимая все силы.

Я в немом страхе наблюдала, как те двинулись в мою сторону, а потом пришла спасительная темнота.

Очнулась я от давящего ощущения чьего-то пристального взгляда.

В голове вихрем пронеслись последние события, которые не желали красивой брусчаткой укладываться в мозгу жительницы двадцать первого века.

Голова закружилась, вызывая спазмы тошноты, как только я подскочила в незнакомой мне кровати.

- Кадда, гола драхдэ имери, - ко мне подскочила незнакомка в длинном сером платье.

- Что? – Еле ворочая языком спросила я.

- Гола драхдэ имери, - она двумя ладонями прикоснулась к совей груди, - шанэ драхдэ кадда, - теперь уже казала на меня.

- Ты говоришь по-русски? – Хриплым голос предприняла попытку убрать языковой барьер, - спик инглиш?

На меня смотрели два удивленных черных глаза.

- Абло испаньол? – Должны же они хоть на каком языке говорить. У меня много переводчиков вбито в смартфон, кстати, где он? – Шпрехен немецкий? Парле франсе, ну же?

- Фабх имари кратхи кадда, - незнакомка подошла к прикроватному столику, где стоял графин с водой.

Как только она протянула стакан в мои руки, я жадно припала к нему, утоляя беспощадную жажду. Не надо было спешить, я поперхнулась. Закашлявшись, отдала обратно.

- Ты кто? – Спросила я.

В ответ на меня вновь посмотри удивленно, с некой примесью страха.

- Ты-ы-ы, - я указала пальцем на неё, - кто? – Постаралась объяснить жестами свой вопрос, вырисовывая, зачем-то, круги в воздухе.

- Дра-а-ахдэ, - она показала на себя, - имари! – Имари, видимо, грохнулась на колени, и протянула мне руки, сжатые в запястьях, подобострастно склонив голову.

- Божечки, имари – это рабыня, что ли? – Ужаснулась я вслух.

Рабство запрещено уже пару сотню лет как, а в этой стране она есть? Куда и как я попала? Это Россия? Может, это одно из тех-закрытых сект, где люди отвергают всё мирское и молятся богу всех вейперов и веганов? Кстати, а рекой меня могло сюда вынести?

- Имари, имари, - она быстро закивала, обрадовавшись, что лёд, наконец тронулся, - ша-а-анэ, - она протянуло слово так, будто мне от этого легче, - кадда! –Весело закончила, указывая на меня.

То есть я кадда. А это кто? Девушка? Незнакомка? Иностранка?

- Ка-а-а-дда? – Протянула, вкладывая самые вопросительные нотки, на которые была способна.

- Кадда, - эта имари кивнула с довольной улыбкой.

- Кадда? – Переспросила, указывая на неё, в поисках подтверждения своей теории, что местные так называют девушек.

Она отрицательно замотала головой.

- Имари, - руки на себя, - кадда! – Теперь уже на меня.

- Кадда, - пробормотала, - что это вообще должно значить?

Девушка подорвалась, схватила прозрачную вазу с водой. Заметалась по комнате в поисках того, что лишь ей было известно, после чего вернулась ко мне:

- Кая кадда! – Возвестила она жутко довольная, показав вазу перед моим лицом.

Убедившись, что я прям ну очень внимательно наблюдаю за её манипуляциями, она кинула туда какой-то каменный кругляш.

- Ка-а-ая, - камень тонул, - кадда! – Камень тонул.

- Я что, у вас утопленница что ли? – воскликнула возмущенно.

- Ой, - кивнула она, невероятно довольная собой.

Тысяча вопросов и не кому задать. Каждую попытку покинуть комнату эта девушка (рабыней не поворачивался язык назвать даже про себя) пресекала сразу же.

Жестами и актёрским мастерством выяснила её имя, которое она, почему-то сообщила грустно и шёпотом – Ноэль. Красиво.

Ноэль была гордой обладательницей гривы чёрных блестящих волос, заплетенных в толстую мудрёную косу. Её с лёгкостью можно было назвать красавицей, если бы не отвратительные шрамы, рассекающие всю левую сторону лица, будто следы от десяток бритв. Слишком ровные для банальной случайности.

Никогда не подозревала, насколько тяжело учить иностранный язык без словаря и учебника. Ноэль называла слова, показывая на предметы комнаты, благодаря чему я знаю, как называются стол, стул и та фигня в углу. Иногда она старалась изобразить действие, искренне добродушно развлекаясь от этих уроков.

С глаголами было тяжелее. Из-за объемного подола платья было не понятно: она идёт или танцует? Или пытается изобразить полёт?

Я выдавала варианты ответа, среди которых по, только ей известной, методике она выбирала правильный.

Внезапно Ноэль застыла, прислушиваясь к шагам за дверью, которые я только сейчас услышала.

Наконец-то всё сейчас разъясниться!

- Фаатх кадда? – В комнату ворвался один из тех в лесу, кто спас меня из реки.

Я предполагаю, что спас, иначе зачем было вести в свою секту-дом и приставлять Ноэль ко мне, которая со мной так долго возится?

- Гриим филаэ кадда, - Ноэль опустилась на колени так же, как совсем недавно показывала мне значение слова «имари».

От этого зрелища у меня заболели дёсны. Какая-то внутренняя природа сопротивлялась факту женского подчинения.

Кстати, слово «филаэ» я знаю, оно означает «говорить».

- Сатчха! – Ответ не понравился незнакомцу.

Он тыльной стороной ладони ударил по лицу Ноэль так сильно, что она упала на пол, даже не пытаясь стереть кровь с разбитой губы.

Я застыла. Если я что-то скажу, он меня тоже больно ударит, да?

Наверное, Ноэль сама виновата, в том, что произошло, что-то не то сказала, чем и разозлила мужчину.

Что-то рыкнув «спаситель» подошёл ко мне, и резко сдёрнул с кровати. Он уставился на лицо, будто собрался препарировать. Бесцеремонно проверил зубы, отодвинув губы пальцами в перчатке, прощупал ребра, развернул к себе спиной, намотав волосы в кулак, зачем-то проверил шею сзади.

- Бар кадда, - заключил он, - фрэтхе исх порт кадда.

Дверь громким ударом закрылась за ним. Ноэль так и осталась лежать на полу, пока шаги не стихли. А после робко, успокаивающе мне улыбнулась.

Жестокие здесь нравы.

Позже, я поняла, что хотел тот мужчина: «Кадда станет имари».

Мы с Ноэль кое-как научились объясняться: жестами, шарадами, звуками – порой даже понимали