В соседней комнате послышался пьяный мужской голос, а я похолодела – это была комната Ноэль. За все те дни я никогда не слышала, чтобы к ней «приходили» и была благодарна. Я часто смотрела как бьют подругу, но не знала, вынесу ли я, когда её будут насиловать.

После пьяного смеха послышался крик Ноэль, а потом звуки пощечин.

Как и с той дурацкой девочкой, из-за которой я влипла в этот кошмар, я перестала думать, а просто действовала.

Ворвалась в спальню Ноэль с ножкой стула наперевес.

- Кадда, нет! – Глаза подруги налились ужасом.

Я бы остановилась, побоялась бы. Но увидела вывернуту за спину руку девушки, которая с гордой упрямостью сжала челюсть и приготовилась терпеть того ублюдка, что уже задрал подол её платья.

Я налетела на него со спины, со всей силы ударив ножкой стула по спине, от чего ударная волна болью отозвалась в руках. Мужчина повернулся в мою сторону, недобро улыбаясь. От страха мало соображая, я накинулась на него, повиснув на плечах и со всей силы сжала зубы у него на шее. Под его рёв в рот хлынула противная вязкая кровь. Когда её много, она, оказывается, воняет.

Кто-то пытался оттащить меня от насильника Ноэль, а я всё ещё пыталась брыкаться и добраться до него.

Руки исчезли с моего тела, я краем уха услышала какой-то свист в воздухе, а потом спину пронзила ослепляющая боль.

Твари использовали кнут.

Я упала, хватая ртом воздух. Спина горела адски. Мне даже дух не дали перевести, как вновь послышался свист и боль на этот раз была даже ярче, чем в первый.

Боль пеленой застилала глаза, я сквозь неё смотрела на стекленевший взгляд мужчины, лежащего на полу, под которым растекалась огромная, багряная лужа крови.

Я убила его. Я прокусила его ярёмную вену. Я его убила.

Третий удар заставил забыть о нём. На спине почувствовала горячую влагу.

Подонки рассекли кожу.

Послышались крики в коридоре. Остальные имари пытались остановить палача, а Ноэль, воспользовавшись суматохой, подхватила меня за руку и вывела в коридор.

Я повисла на неё тряпичным мешком. Ноэль вела меня коридорами в незнакомый угол особняка, где я никогда не была. Быстро захлопнув на замок дверь, она полетела к груде тряпья и вытащила большой узел, в котором. Как она объяснила, было всё, что может пригодиться. Она подлетела к распахнутому от пола до потолка окну:

- Они убьют тебя, Кадда, - она взволнованно вложила некий флакон в мою руку.

Я верила ей. Останусь здесь, я труп. Но что будет с Ноэль, ведь она помогла мне сбежать?

- Ноэль, - я пыталась взять себя в руки и игнорировать боль, - я. – от боли рот наполнялся желчью, - я вернусь за тобой, обещаю.

В коридоре послышались шаги и крики.

- Беги, - шепнула  в ухо Ноэль и я рванула со всех ног.

Глава 2

До города, в котором так жаждала найти спасение, я добиралась несколько дней.

Бежала прочь от рабовладельцев до тех пор, пока в лёгких не осталось воздуха, одни лишь хрипы. Я раньше не была особо спортивной, а здесь, даже на скудной еде, на удивление далеко пронеслась.

Я пыталась держаться от дороги как можно дальше, скрываясь в лесу среди пушистых кустов.

Возможно, меня нашли бы по следам, если бы не неожиданно начавшийся дождь, сбивая с пути преследователей. Трава стала до отвращения скользкой, бежать не было сил.

Со всхлипом я упала на колени без сил продолжать побег. Пришла усталость, открывая путь к боли от рваных ран на спине. Трясущимися руками, пыталась помочь себе встать, чтобы найти укрытие под деревом. Но боль не позволила. Каждое движение отдавалось агонией где-то в мозгу, вырывая больше слёз.

Кое-как медленно доползла до огромного незнакомого растения, ветви которого надёжно укрыли от дождя.

Когда схлынул адреналин, спина начала болеть всё сильнее. Я пыталась открутить флакон, который перед побегом дала мне Ноэль, но руки уже перестали слушаться. От боли меня стошнило. Собрав воду с чашеобразных листьев дерева, прополоскала рот. На это ушли последние силы, и я просто отключилась на холодной земле.

Холодная ночь,  дождь и открытые раны на спине – не лучшие спутники качественного отдыха. Проснулась разбитой, в страхе прислушиваясь, нет ли рядом преследователей.

Вокруг было тихо, а вдалеке уже занялся рассвет. О диких зверях я даже думать не хотела.

Надо было срочно обработать раны, пока не начали гноиться. Надеюсь мазь Ноэль позволит выгнать инфекцию, которая наверняка уже пробралась внутрь.

Платье на спине было разодрано кнутом в клочья, открывая беспрепятственный доступ к кровоточащим ранам.

Попыталась дотянуться рукой, безрезультатно. Боль ослепляла, не давая даже руку изогнуть сзади.

Стошнило ещё раз, желчью. Пустой желудок мучил меня в болезненных спазмах ещё какое-то время. Вытерев пот со лба, пошарила по земле в поисках чего-нибудь, что можно было зажать зубами.

Надо взять себя в руки.

Вдох-выдох.

Маленькая ветка захрустела песком на зубах, когда я зажала со всей силы.

Вдох-выдох.

От напряжения в зубах заболела челюсть.

Набрав воздуха в лёгкие, зачерпнула мазь и, не давая себе времени передумать, дотянулась всё же до спины, до самой близкой раны. Беспощадно защипало, от чего я сжала челюсть ещё сильнее, перекусив палку. Рана была неправдоподобно глубокой. По-хорошему нужны швы. Она не срастётся сама. Я даже упакованный Ноэль плащ не смогу надеть.

От страха, боли и жалости к себе я расплакалась. Захлестнувшее отчаяние позволило немного отвлечься, и я всё же обработала раны, до которых смогла дотянуться. Я запомнила лишь три удара, но казалось, будто на спине живого места не осталось.

Последний раз нанести остатки мази не успела, вырубилась ещё раз.

Очнулась уже поздним днём. Дождь надёжно скрыл мои следы от тех садистов.

Я потянулась к ближайшей ветке, где в чашеобразном листе осталось много воды после дождя. На удивление, болело гораздо меньше, чем вчера. Но инфекция всё же попала, я чувствовала жар. Напившись дождевой воды, покопалась в сумке в поисках чего-нибудь поесть. Ноэль сложила приготовленные корнеплоды, которые очень сложно было разжевать, но насыщали на долгое время.

С успехом накинув плащ, который не так уж и тревожил спину, стала прислушиваться, есть ли кто поблизости.

Здесь оставаться нельзя, так что, крепко зажав узел в руке, медленно пошла навстречу своему спасению.

Всё же зебра, мать её, а не