Я стояла перед огромной каменной стеной, за которой слышалась жизнь. Странно, но меня напугала какофония звуков жизни там, после пары дней пути по лесу, в тишине. К тишине я успеда привыкнуть.

Еда закончилась ещё вчера, а есть ягоды, которые попадались на пути, я не решилась. Здесь всё, абсолютно всё было незнакомым.

Инфекция развивалась, не позволяя согреться, даже не смотря на жар, который беспощадно ломил кости. Но зато мазь заживляющая спасла.

Ноэль закинула те самые корешки, которые должны были помочь от простуды, но у меня не было возможности достать горячую воду.

Город за стеной возвышался на несколько уровней, каждый из которых скрывался за очередной стеной. Ни одного провода не тянулось к нему.

Я безумно далеко от дома.

Я приблизилась к охраннику, который уже некоторое время наблюдал за моим топтанием на месте.

- Куда? – пробасил он.

Я хотела ответить, но вырвался какой-то хрип. Охранник поморщился и древком копья отодвинул от себя.

- Пожалуйста, - всё же удалось прошелестеть просьбу, - я болеть. Горячая вода. Внутрь.

Возможно, ему нельзя пропускать просто так, а возможно ему не понравился мой акцент. Он замахнулся, заставляя меня в страхе боли пригнуться и отойти подальше.

Надо найти проход. Я не хочу возвращаться в лес, мне срочно нужен отвар, в противном случае инфекция расплавит мой мозг.

Собираясь с последними силами, побрела вдоль стены. Она была глухой, без единой прорехи. Кое-где на стене были выбоины, будто от орудий, но не было никакого шанса даже попытаться вскарабкаться по ней. Я уже и так еле передвигаю ноги.

Спасение было неожиданным. Из города вела в реку что-то наподобие дренажной системы, закрытой решеткой, откуда хлестала вода.  В решетке была ветхая дверь, которую либо просто забыли закрыть, либо ржавчина разъела металл замка, но я прошла внутрь, по колено намочив ноги холодной водой.

Шум обрушился резко, как только вышла из недлинного тоннеля, он вторил удурами молотка в голове, забирая все силы. По улицам, между низких каменных домов, выстроенных в литой ряд, сновали люди. Были даже те, кто на людей мало был похож: обросшие шерстью, с хвостами, либо покрытые чешуёй, были очень высокие, худые, с ломанной походкой, а были маленькие, чуть горбатые.

Все они проносились по своим делам, между прилавками с едой и товарами. Я должна ощущать голод, но из-за лихорадки не могла. ВНутренним чутьём я понимала, что если я в этом месте начну просить телефон, меня сочут за сумасшедшую.

Я подошла к первому попавшемуся пузатому мужчине в поисках помощи, но он меня прогнал, брезгливо взглянув. Как и другой человек, как и женщина с какими-то цветами.

Я бродила от одной лавки к другой, всё больше погружаясь в пучину отчаяния. Я же была так близка, я же добралась до сюда, неужели здесь никто не поможет, а весь мой план по спасению лишь мираж?

Все с отвращением смотрели на меня и с криком прогоняли прочь, грозясь позвать стражу.

Не хочу умирать. Не хочу так умирать.

- Одежда имари, но не имари, - ко мне подошла старуха со шрамами на лице, как у девушек в доме работорговцев.

Здесь у многих людей они были.

- В дом не пущу заразу, вынесу отвар, - она исчезла в дверях дома, возле которого я без сил упала.

Вернулась она быстро, неся перед собой дымящуюся пиалу, к которой я жадно припала, ощутив знакомый аромат кореньев.

- Беглая, - она наблюдала, как в два глотка опустошила обжигающий отвар, - волосы яркие, цвета заката. Таких нет, тебя найдут.

- С-спасибо, - слабо поблагодарила.

Я только собралась попроситься переночевать и поесть, как она предложила сама:

- Хозяина нет, завтра будет. Помоешься, поешь, приберёшь дом и уйдёшь своей дорогой.

Не знаю, хватит ли сил сделать уборку, но придётся либо постараться, либо буду ночевать на улице, пожираемой лихорадкой.

Как же я ошибалась – здесь мне никто не поможет.

Старуха позволила мне помыться, поморщившись при виде ран на спине. Тёплая вода в лохани негой обволакивала уставшее тело, с кучей ссадин. Было так приятно, тепло и это ощущение безопасности, которое успело забыться, оно заставило расслабиться и задремать.

Поспать мне не дала старая имари, оплеухой выгнав из ванной.

Всё еще слабая, быстро оделась и принялась выполнять мелкие поручения, сжав зубы и терпя боль, лишь бы она не выгнала меня на улицу и дала поесть, как обещала.

Каменный дом внутри был достаточно красивым, стены которого украшали гобелены, шкафы с книгами, витрины  с непонятными предметами. Они были странной формы, напоминая драгоценные камни, светились изнутри. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть получше, и застыла, в шоке глядя в свое отражение.

Я была изуродована. Красные волосы потускнели, но лицо… Оно было в оспинах, в жутких заживших язвах, которые стёрли былые черты, оставив лишь облик монстра. Особенно губы, некогда пухлые, красивой формы – они исказились, притворяя моё лицо в перекошенную гримасу.

- Плачешь? – Старуха тихо подошла сзади, наблюдая за тихими слезами, - откуда такая? Выпороли с ядом трахтена. Красивая, видать была. Сейчас навсегда такой будешь. Маг не поможет. Даже если деньги найдёшь, скорее стражу позовёт.

Сил говорить не было.

Я попрощалась с прошлой жизнью, а сейчас попрпощалась и со своей внешностью. Причём последнее далось гораздо сложнее.

Глава 3

Ночь прошла в тёплой постели с относительно полным желудком.

А на утро, стоя посреди торговой улицы, на меня обрушилась жестокая реальность: я – никто.

Отвар старухи помог почувствовать себя лучше, жар спал.

Я пыталась найти работу, но меня гнали прочь, как прокаженную. Голод пожирал изнутри. Я была готова опуститься до торговли телом, но от моего лица отворачивались буквально все. Даже мужчины-имари, которые работали в порту.

Весь рабочий класс, был имари. Кроме некоторых торговцев.

Быть бродяжкой – значить быть невидимкой, пока не начнёшь приставать к людям с просьбой о подаянии.

Плавая между апатией и любопытством, я прислушивалась к людям и прочим существам.

Магия здесь была и приравнивалась к чему-то вроде высшего класса. Самые слабые маги не могли помочь Властителю в борьбе против Фраатха Ур - Тьмы, так что им просто позволялось вести своё нехитрое дело без отметок имари и прислуживания высшим, то бишь магам.

Я за месяц скитаний по городу много узнала, если не прерывалась на побеги от стражи, которые грозились выгнать наружу, либо сделать чего похуже. Хотя, куда хуже, я –