– Ну… у меня другие планы на этот вечер, – сталвыкручиваться Джерри.

– А как насчет завтрашнего вечера?

– Нет, боюсь, тоже не смогу.

– Вы что, боитесь меня?

– Я живу сейчас под колпаком, – сухо сказал Конвэй.

– Послушайте, – сказала она, – я не могу больше говорить свами. Меня зовут, ну скажем, Розалинд. Зовите меня Розалинд. Я хочу встретитьсяс вами. Я располагаю информацией, которая необходима вам, чтобы защититьакционеров, защитить себя и спасти компанию. Гиффорд пользуется гораздо большейподдержкой, чем вы думаете. Он чрезвычайно опасный противник. Вы ведьсобираетесь начать кампанию по подсчету голосов?

– Извините, – сказал Конвэй, – но по определенным причинам яне могу обсуждать это ни по телефону, ни в печати. В конце концов, акционерыдолжны верить кому-то. В противном случае их сдует в пропасть финансовогокраха. Стоимость их собственности под моим непосредственным руководством запоследний год удвоилась. Я имею все основания полагать, что она будет расти.

– О боже! – воскликнула она. – Не пытайтесь обмануть меня. Язнаю, Гиффорд Фаррелл – мошенник. Он пытается взять контроль над компанией,поэтому он и его друзья могут устроить чистку, манипулируя активами компании. Яне верю ни единому его слову. Я хочу передать вам свои сведения.

– Вы можете изложить их письменно? – спросил Конвэй,заинтересовавшись.

– Нет, я не могу изложить их письменно, – нетерпеливосказала она. – Если бы вы знали столько же, сколько я, то поняли бы, что мнедаже говорить с вами опасно.

– Что же вам угрожает?

– Опасность быть убитой, – сердито сказала она и бросилатрубку.

Джерри Конвэй на минуту присел на стол, положив трубку. Онзнал – необходима осторожность. За последние две недели было сделано немалопопыток оклеветать его. Не исключено, что если он пойдет в мотель, оставитдверь открытой, а потом с ним встретится там, в темноте, молодая женщина, точуть погодя он услышит звуки полицейской сирены. Нет, на это Джерри никогда непойдет. Ведь в данный момент даже небольшая неблагожелательная статья в газетеможет резко изменить ход борьбы за контроль над компанией.

Джерри Конвэй подождал минут пятнадцать, а затем вновьвыключил свет, проверил, захлопнулась ли дверь, и спустился на лифте вниз.

Розалинд позвонила на следующий день чуть позже одиннадцати.

– Звонит женщина, которая представилась как Розалинд, –сказала секретарь Джерри Конвэя. – Говорит, вы знаете ее, беседовали с ней ичто это очень важно.

– Я поговорю с ней, – ответил Джерри и взял трубку. –Привет, – сказал он и опять услышал ровный голос Розалинд, голос, который, какни силился, он никак не мог припомнить, где уже слышал его.

– Доброе утро, мистер Конвэй.

– Доброе утро, Розалинд.

– Вы заметили, что за вами следят?

– Я бы удивился, если бы определенные люди не питаличрезмерного интереса к моим передвижениям, – нерешительно сказал Джерри.

– У вас на хвосте детективное агентство высочайшего класса,– сказала она, – и это агентство пополнилось парой убийц. Будьте очень, оченьосторожны, проверяйте каждый свой шаг.

– Спасибо за предупреждение, – сказал Джерри.

– Но мы должны с вами увидеться, – продолжала она. –Кажется, я придумала, как нам встретиться. Один из тех, кто сейчас следит завами, – частный детектив. Он не опасен. Он просто выполняет рутинную работу послежке. Однако есть еще один тип. Его зовут Бэйкер, прозвище – Бэйкер-душегуб.Это головорез-одиночка, который стоит целого подразделения. Присматривайте заним! Вы вооружены?

– О боже, нет! – сказал Конвэй.

– Тогда возьмите разрешение на ношение оружия, – сказалаона. – Распознать детектива нетрудно. Но с Бэйкером будет тяжелее. В данныймомент он ездит на побитой черной машине с погнутым номерным знаком. Не давайтеникаких шансов этому человеку. Эти люди играют по своим правилам. Играть честноони не намерены. Вы надеетесь на честную борьбу за голоса акционеров исоответственно действуете. Но у этих людей своя игра. Никогда никому неговорите обо мне. Вы никогда не слышали имени Розалинд. Поняли? Но я хочувыложить карты на стол.

Джерри Конвэй нахмурился:

– Вы могли бы изложить суть своих сведений?

– Я могу сказать, – произнесла она, – сколькими голосамирасполагает Фаррелл, и, если вы дадите мне убедительные гарантии, что сможетезащитить меня, могу назвать имена людей, которые отдали ему свои голоса.Однако, если хоть толика этой информации выплывет наружу, они тут же узнают,откуда она, и я буду в опасности.

– Насколько она серьезна? – спросил Джерри Конвэй. – Еслиречь идет об экономической безопасности, то вы…

– Не говорите глупостей! – саркастически прервала она. – Явидела одну женщину, над которой поработал Бэйкер-душегуб. Я… о-о!..

В телефонной трубке внезапно что-то щелкнуло, и повисламертвая тишина. Требовалось обдумать создавшуюся ситуацию.

Днем Джерри Конвэй бесцельно кружил на машине, внимательновглядываясь в зеркальце заднего обзора. Он не был уверен, что за ним следят, нотревога одолевала его. Он чувствовал опасность.

Конвэй понимал, что Розалинд упустить нельзя. Если она и всамом деле владеет информацией, то эта информация бесценна. Знай он имена тех,кто отказал ему в доверии, он мог бы обратить на них внимание компании.

Розалинд позвонила после половины третьего. Она была кратка.В голосе ее слышались мольба и отчаяние.

– Мне необходимо передать вам информацию, чтобы вы моглидействовать, иначе компания будет уничтожена.

– Что вы предлагаете конкретно?

– Передать вам информацию. Прежде всего я хочу заставитьГиффорда Фаррелла и его команду головорезов отказаться от уничтожения компании.Я хочу защитить честных инвесторов, и я… я хочу отомстить.

– Кому?

– Напрягите ваше воображение, – сказала она.

– А теперь послушайте, – произнес Конвэй. – Я могу устроитьвам встречу с моим представителем. Я могу послать кого-нибудь…

Глухо рассмеявшись, она перебила его:

– Все дела я буду вести лично с вами – первым человеком вкомпании. Мне не нужны больше ничьи гарантии. А если вы настолько осторожны,что боитесь встретиться со мной наедине, то можно предположить: все, чтоговорит про вас Гиффорд Фаррелл, – правда.

И Конвэй вдруг решился.

– Перезвоните мне в течение пятнадцати минут, – попросил он.– Сейчас у меня нет возможности все организовать. Вы можете позвонить мне черезпятнадцать минут?