Впрочем, прямо сейчас я его не интересовала. Маг стремительно направился к окну.

— Если ты что-то сделала с растением… — Выглянул. Выдохнул. Приоткрыл окно — веточка ласково скользнула по его ладони. Совсем другим тоном и обращаясь уже не ко мне, маг продолжил: — Ну и почему ты ее сразу не выкинул? Поверь, эта ничем не лучше остальных. А я, между прочим, еще часа полтора мог спать.

Если бы растение ему ответило, я бы прямиком отсюда побежала к городскому мозгоправу и умоляла меня лечить. Но плющ оставался молчалив, только листочками шуршал. А мне так обидно стало! Можно подумать, я сама к ним набилась!

Пока маг любезничал с растительностью, я решила прокрасться к противоположной стене и проверить, заперта ли дверь. Но примерно на середине меня остановило повелительное:

— Стоять.

Вот вроде бы даже голос не повысил, а я просто окаменела.

Осознала, что подчинилась. Мысленно обругала себя.

— Как тебя зовут?

— Этта. Генриетта.

Позади раздался какой-то шорох, но поворачиваться я не рискнула. Не раньше, чем этот бесстыдник наденет штаны.

— Род?

— Генриетта Аусси-Эштель. Мы с родителями всего несколько дней назад переехали в ваши места.

Короткая задумчивость.

И еле слышное хмыканье.

— То есть, ты продолжаешь настаивать на том, что не моя студентка? — насмешливо уточнил маг.

— Не ваша! — Я поперхнулась воздухом, кашлянула. — То есть, не студентка вообще.

— Ну-ну. — Почти издевательски.

Бесят меня эти самоуверенные маги!

Думают, им все можно?!

— Да провалитесь вы во Мрак! — Я все-таки вспылила. — Только сначала выпустите меня отсюда! Мне правда надо домой. Мама волнуется.

Переживает она, правда, не за меня, но посторонним это знать совсем не обязательно.

— Хорошо, я тебя провожу, — вдруг заявил блондинистый гад. — И учти, если окажется, что никаких родителей нет и ты просто пытаешься меня надуть, дело запахнет отстранением на месяц и письмом домой. Не родителям, сразу главе клана.

Девицы, лезущие в постель, видимо его основательно достали.

Я опять обругала себя и задавила вдруг всколыхнувшуюся внутри жалость.

— Я сказала чистую правду!

— Проверим, — пообещал маг с каким-то затаенным предвкушением. — Кстати, можешь больше не отворачиваться. Я давно оделся.

Наверняка он прекрасно расслышал мой облегченный вздох. Вон какая морда глумливая!

Минуту спустя мы покинули дом.

Еще одна странность: небольшая веточка плюща отделилась от основного растения и обвилась вокруг запястья мага. А тот даже ухом не повел! Конечно, это только для меня необычно, а для него все эти магические штучки наверняка давно стали скучнейшей повседневностью.

Прощальный взгляд прошелся по заросшей стене. Вот не полезла бы туда — и не было бы сейчас у меня проблем.

Отвести его сразу не получилось, а в следующее мгновение я разглядела что-то, чему там быть точно не полагалось. Три девичьи фигуры старались оставаться вне островка света от фонаря. Зря, впрочем. Уже рассвело достаточно, чтобы их можно было заметить.

— Аме, смотри, он правда с девушкой!

— Вы ее знаете?

— Нет.

— Но она ночевала у него…

— Найду ее в Академии, она у меня получит. Все знают, профессор Сапфир — мой!

В ее воображении, если только. Я с трудом сдержала смешок.

Предмет вожделения неизвестной девицы как раз закончил поправлять охранные чары. Я задала направление, и мы пошли.

— Полагаю, профессор Сапфир — это вы? — спросила из любопытства.

— Арман Сархейр из рода Сапфиров, — представился мой спутник. — Высший адамас, профессор защитных чар, таинственных сил и… Извини, лень дальше перечислять. Ты сама должна была озаботиться тем, чтобы узнать, в чью именно спальню лезешь.

Он опять?!

— Я не лезла!

— Помню, помню, тебя похитил мой плющ, — рассмеялся этот нахал.

— И вы мне совершенно не интересны!

— Звучит отлично, но не правдоподобно, — ухмыльнулся он.

Чтоб ему провалиться!

Дорога до дома прошла насыщенно. Мы обменялись десятком колкостей, дважды я пыталась сбежать, но была отловлена, что лишь сильнее убедило Сапфира в том, что он изначально был прав насчет ночной гостьи, после чего одинаково недовольные друг другом мы наконец оказались на нужной улице. Между прочим, в одном из лучших кварталов.

— Вон тот дом. — Я кивнула на большое темное строение с двумя башенками.

Спафир слегка удивленно приподнял бровь, но смиренно пошел за мной. Не скрою, какая-то часть меня торжествовала. Стесняться мне нечего, я не студентка, не служанка и не лгунья. Что же до дома… на нем не написано, что он не наш.

Не совсем наш.

Пока еще.

Впрочем, моего торжества хватило ровно до того момента, когда мы подошли достаточно близко. О да, на фасаде ни одного дома не написаны все семейные тайны! Но кое-что можно услышать, оказавшись поблизости, когда внутри ведутся разговоры на повышенных тонах.

— Грайан — наш сын! — кричала мама. — И если понадобится, мы и это наследство истратим, лишь бы его спасти! Или тебе напомнить, из-за кого он такой?

— Рисана, дорогая, его невозможно спасти. — Папа, как всегда, пытался быть голосом разума. — Лучше, пока есть возможность, дать шанс на нормальную жизнь Генриетте. Ты, наверное, забыла, но она тоже наша дочь.

— И что? — Ее голос стал громче, пронзительнее.

Стыд неприятно ужалил щеки, переполз вниз, на шею.

Я поморщилась.

— Мой брат болеет, — сухо пояснила Сапфиру. — Родители нервничают. И мы не принимаем гостей.

Голоса тем временем не затихали:

— Этта может учиться…

— Она должна помогать мне ухаживать за братом!

— Так не честно, — устало возразил папа. — Девочка не должна запирать себя в четырех стенах только лишь потому, что Грайан… такой.

— Я помню, ты хотел, чтобы хоть один ребенок был нормальным! — Мама сорвалась на шипение. — Поздравляю, ей твоя наследственность не передалась. Но и все лучшее от меня тоже! Так пусть от бестолковой девчонки хоть какая-нибудь польза будет! Я не могу возиться еще и с ней.

Если бы случилось чудо и мне кто-то позволил распоряжаться наследством, первым, на что бы я потратилась, стали бы чары, защищающие происходящее внутри от посторонних ушей. Не то чтобы у нашей семьи есть настоящие тайны. Но родители давно уже разговаривают друг с другом преимущественно криком. И не всегда плотно закрывают окна, как я только что убедилась.