Карлотта Адамс была в черном неприметном платье. Ее лицо,подвижное и чувственное, нельзя было назвать особо привлекательным, но онопрекрасно подходило для подражания. Такие лица легко приобретают черты чужого характера,но своего не имеют.

Я стал делиться своими размышлениями с Пуаро. Он внимательнослушал, слегка склонив набок свою яйцевидную голову, и в то же время бросалвнимательные взгляды на оба столика.

- Так, значит, это леди Эдвер? Да, припоминаю, я видел ее вспектакле. Она belle femme [1].

- И к тому же отличная актриса.

- Возможно.

- Похоже, вы не совсем убеждены в этом.

- Думаю, что ее актерские способности зависят от обстановки,мой друг. Для того, чтобы она играла хорошо, пьеса должна быть о ней и для нее.Если она играет главную роль и вся пьеса вращается вокруг нее - да, тогда я свами согласен. Но я сомневаюсь, что она сможет сыграть должным образоммаленькую роль или даже, что называется, характерную роль. Мне кажется, что онаиз тех женщин, которые интересуются только собой.

Пуаро помолчал и потом совершенно неожиданно добавил:

- Таких людей поджидает в жизни большая опасность.

- Опасность? - удивился я.

- Я вижу, mon ami, [2] что вас удивило это слово. Да, именноопасность, потому что такие женщины заняты только собственной персоной и незамечают происходящего вокруг. А ведь жизнь - это миллион противоборствующихинтересов и конфликтных отношений между людьми. Нет, такие женщины видят толькосвой собственный путь вперед, и поэтому рано или поздно их ждет катастрофа.

Я всерьез заинтересовался. Подобное не приходило мне вголову.

- А вторая женщина? - спросил я. - Мисс Адамс?

Пуаро перевел взгляд на другой столик.

- Ну и что же вы хотите узнать от меня? - улыбнулся он.

- Какое она производит на вас впечатление?

- Mon cher, [3] вы хотите, чтобы я, как гадалка,предсказывал судьбу по линиям ладони?

- У вас это получается лучше, чем у других, - заметил я.

- Вы слишком высокого мнения о моих способностях, Гастингс,это очень трогательно. Но разве вы не знаете, мой друг, что душа каждого из нас- это тайна за семью печатями, это лабиринт конфликтующих эмоций, страстей исклонностей. Mais oui, c'est vrai. [4] Можно делать сколько угоднопредположений насчет того или другого человека, но в девяти случаях из десятиобязательно ошибешься.

- Эркюль Пуаро не ошибается, - улыбнулся я.

- Ошибается даже Эркюль Пуаро! О! Я знаю, что вы считаетеменя тщеславным, но, уверяю вас, я очень скромный человек.

Я засмеялся.

- Вы - и скромный!

- Именно так. Правда, о своих усах я могу сказать без ложнойскромности: ни у кого в Лондоне я таких не видел.

- И не увидите, - сказал я сдержанно. - В этом отношении вамнечего опасаться. Так вы ничего не скажете о Карлотте Адамс?

- Elle est artiste![5] - ответил Пуаро просто. - Этим всесказано, не правда ли?

- Но вы не считаете, что ее поджидает в жизни опасность?

- Это можно сказать о любом из нас, - серьезно заметилПуаро. - Несчастья и испытания подкарауливают нас повсюду. Но вернемся к вашемувопросу. Я думаю, мисс Адамс преуспеет в жизни. Она умна - и не только. Ну, ачто касается опасности, да, ее опасность тоже не минует.

- Какого рода?

- Любовь к деньгам. Она может увести с прямой дорогиздравомыслия и осмотрительности.

- Но это может случиться с каждым, - заметил я.

- Верно, но в любом случае и вы и я сможем вовремя заметитьопасность, взвесить все за и против. А вот если человек слишком любит деньги,только их и видит, то они заслоняют от него все остальное.

Я рассмеялся над серьезностью моего друга и ехидно сказал:

- Королева гадалок цыганка Эсмеральда за работой.

- Психология вообще очень интересная вещь, - продолжалПуаро, не обращая внимания на мою колкость. - Без нее нельзя браться зарасследование преступления. Сыщика должно интересовать в первую очередь не самоубийство, а что стоит за ним. Понимаете, о чем я говорю, Гастингс?

Я ответил, что прекрасно понимаю.

- Я заметил, что, когда мы работаем вместе, вы всегдастараетесь принудить меня к физическим действиям, - продолжал Пуаро. - Выхотите, чтобы я измерял следы обуви, брал анализы сигаретного пепла или, ползаяна коленях по полу, выискивал какие-то вещественные доказательства. Вам никогдане приходит в голову, что, когда сидишь с закрытыми глазами в кресле, удаетсябыстрее подойти к решению проблемы, потому что ум видит больше, чем глаза.

- У меня так не получается, - пожаловался я. - Когда я сижув кресле, со мной всегда происходит одно и то же.

- Я это заметил, - ответил Пуаро. - Очень странно. В такиемоменты мозг должен лихорадочно работать, а не проваливаться в бездеятельныйсон. Умственная деятельность так увлекательна, она так стимулирует. Работамаленьких серых клеточек доставляет субъекту моральное удовольствие. Только онимогут, провести сквозь туман к истине.

Боюсь, что у меня выработалась привычка переключать своевнимание на другие вещи, едва Пуаро упоминал маленькие серые клеточки. Яслишком часто слышал от него одно и то же.

В данном случае мое внимание было привлечено к соседнемустолику. Когда мой друг закончил, я, посмеиваясь, сказал:

- А вы пользуетесь успехом, Пуаро. Прекрасная леди Эдвер неможет глаз отвести от вас.

- Несомненно, ей сказали, кто я такой, - заметил Пуаро,стараясь ничем не выдать своего удовольствия. Это ему не удалось.

- Думаю, что это из-за ваших знаменитых усов, - продолжал я.- Они ее очаровали.

Пуаро украдкой погладил предмет своей гордости.

- Они уникальны, это правда, - сказал он. - Ах, мой друг,эта "зубная щетка под носом", как вы изволите называть усы, на самомделе - величайший дар природы. И искусственно сдерживать их рост - это же преступление!Прекратите их подстригать, умоляю вас.