вижу. Есть и другие проблемы. Всё больше и больше ощущаю себя щепкой в бурном потоке. Самая младшая в семье, среди друзей и подруг, а есть ещё родители, родители родителей, сонм учителей и все лучше меня знают, что и как мне делать. А где я!? И что делать?!

На меня разъярённым зверем накидывается депрессия. Резкие перемены настроения — проклятие девичьего тела. В голову приходит идея, и я хватаюсь за телефон, как за соломинку.

— Аньён, Лалиса, — говорит смартфон голосом Джессики.

— Аньён! Джессика, надо срочно встретиться! У тебя есть время?

Надо же! И время есть, и поболтать не против. Договариваемся о месте и бегу ловить такси. Вернее, вызываю его по телефону.

Танцевальная студия.

Сразу после ухода Лалисы.

— И зачем ты это сделал? — На ДжинСу наседают почти все. Кроме ДжеДжуна, на лице которого смятение сменяется надеждой, которую смывает тоской.

— Ёксоль! Да я же просто пошутил! — ДжинСу медленно отступает от наседающих друзей.

— Вот и допёк её своими шуточками! — Больше всех возмущается ВиЧан.

После бурного обсуждения происшествия, а вернее, дружного осуждения виновного, единогласно группа решает:

— Ты её обидел, тебе и расхлёбывать. Не знаю как, но чтобы она вернулась, — заключает ЮнХо.

— Не отвечает на звонок, — бурчит подавленный ДжинСу через десять минут.

— Завтра позвонишь.

Тот же день, время 18:10

Набережная Ханган.

— Скажи, Джессика, у тебя никогда не возникает ощущения, что ты всё время делаешь только то, что хотят другие? — Взволнованно и сумбурно выплёскиваю всё, что наболело.

Молодец она. Позвонила ей наудачу, с расчётом «а вдруг?», и «вдруг» случился. Совершенно случайно Джессика оказалась свободной. Или отложила ради меня какие-то нелюбимые дела, раз вовремя появился повод. Кто из нас так не делал? Не искал любую, самую ничтожную, причину, чтобы увильнуть от тяжёлых, нудных и неприятных обязанностей?

Хотя могло быть наоборот: скучала, а тут я. Примчалась через четверть часа. После приветствий сразу договорились общаться неформально.

Настолько незаметно, что не уверена в этом, спокойное лицо Джессики отзывается сочувствием.

— Взять тебя. Дома от родителей никуда не деться. В агентстве ты под постоянным контролем менеджеров и преподавателей. Весь твой день расписан по минутам, — вспоминаю на этом месте кое-какие признания подружки. — С мальчиками общаться нельзя, есть, чего хочется — нельзя. Некрашеной ходить нельзя. Ничего нельзя!

Последние слова выкрикиваю. И замолкаю, с удивлением прислушиваясь к себе. Мне стало легче. Какой интересный у девочек организм! Нажаловалась на свои беды и те будто отступили. Поэтому женщины не настолько активны, как мужчины? Мужчины, столкнувшись с проблемой, ищут решение. Женщины ищут, кому можно поплакаться. Не успеваю додумать…

— Ты абсолютно права. Но не во всём, — немного огорчает меня неполным согласием. — Главный выбор всё-таки я сделала сама. Меня ведь не силой в айдолы затолкали. Я сама так захотела.

Что-то подружка грустить начинает…

— Жалеешь? О своём выборе?

— Нет, но… — не находит слов, замолкает.

— А что не так? Тяжело?

— Да не то, чтобы… — Джессика отводит глаза, и тут же взрывается. — Я ей сколько раз говорила? Не бери ничего без спроса в моём шкафчике! Онни, я у тебя маску взяла, надеюсь, ты не против?

Последнюю фразу произносит не своим противно гнусавым голосом. Слегка чумею от такого взрыва.

— Я понимаю, когда мы были трейни, можно и в казарме пожить, — бубнит на тон ниже Джессика, — но сейчас, когда мы в топе всех чартов, когда нас на улице узнают…

— Это ещё что, — подсыпаю ей перца на рану, — скоро ты совсем на улицу выйти не сможешь.

— …

— Фанаты проходу не дадут. Наглые папарацци будут фотографировать со всех сторон, могут одежду на сувениры разорвать. Без охраны не выйдешь или гримироваться придётся, чтобы не узнали. Нелегальные шпионы так живут, всю жизнь прячутся.

Джессика мрачнеет ещё больше.

— Поэтому я никогда не буду айдолом, — выношу итоговое резюме.

— Мелкая, я тебя сейчас придушу…

Опасливо отсаживаюсь подальше. Куда-то не туда меня понесло.

— Джесс, может не всё так плохо?

— Ты только представь, Лалиса! Даже макнэ группы меня учит жизни! А сама никак привыкнуть не может, что в мои вещи соваться не надо.

Злоба в глазах подруги предназначается не мне, ясно это понимаю. Но как же её разобрало! Не ожидала такого. И почему-то её проблемы представляются смешными. Только попробуй это скажи. А попробую!

— Джесс, бытовые неудобства самой решить невозможно, я понимаю. Но с макнэ и с другими разобраться ведь не сложно.

— Как, Лалиса?! Как?! — От её выкрика проезжающий рядом с нашей скамейкой велосипедист шарахается в сторону и чуть не падает.

— Скажи, ты не знаешь, белый перец существует?

Как ни странно, да. Есть такое. Объясняю подруге, как она может проучить макнэ.

— Она же прокладки у тебя тоже ворует?

Через полминуты, когда до неё доходит идея, начинает неудержимо хихикать. Присоединяюсь.

— Только смотри, сама не перепутай, — опять ржём.

— Нет, — с сожалением вздыхает подружка, — как девушка, я не могу на такое пойти. Слишком жестоко.

— Можно по-другому, — идей у меня много. Щедро ими делюсь.

— Самое главное не в этом. У тебя ведь со стаффом тоже трения? Но ты же артистка! Что тебе стоит начать играть?

— Во что?

— Не во что, а в кого! Играй послушную и покладистую корейскую девочку. А сама поступай по своему разумению…

Объясняю, а сама думаю: а ведь рецепт годится и для меня! Зачем оказывать взрослым сопротивление в лоб? Так только подростки поступают. И то не все, а самые дебильные. Поддаются на все действия взрослых тоже не самые умные. Не самые тупые, а просто тупые. Вздыхаю. Именно к таким я и отношусь.

— Спасибо тебе, Лалиса, — говорит Джессика на прощание, — а я ещё думала, ехать к тебе или нет.

Вызываем такси, которое развозит нас по домам.

Вечер, дома.

— И где ты пропадала столько времени? — Бабуся припирает меня в гостиной. — Почему на звонки не отвечаешь? Что я должна думать?

Омма в такт словам свекрови согласно кивает. Онни благоразумно исчезает в своей комнате.

— Что-нибудь случилось? — Невинно распахиваю глаза и начинаю «паниковать». — Кто-нибудь заболел?

Обеспокоенно обшариваю всех глазами. Мама и бабушка здесь, онни тоже и в здравом уме, судя по поведению. Дедушка, слегка посмеиваясь, сидит на диване. Папа?

— Да что такое ты говоришь?! — Набрасываются обе.

— У-ф-ф-ф! — Облегчённо вздыхаю. — Слава небесам, всё хорошо. А где же тогда папа? Он случайно не в ресторане со своим другом ХёнСоком-сии?

Кажется, первый раунд за мной. Старшее поколение принимается вызванивать папочку, а я проскальзываю в свою комнату. Распластываюсь на кровати, прямо на