Галина Ильинична отправилась на творческий вечер известной впрошлом актрисы, приехавшей из Москвы. Рита хотела было проводить свою хозяйкудо концертного зала, расположенного ныне в бывшем Доме политпросвещения, ноГалина Ильинична категорически отказалась, сказав, что она не беспомощная и недряхлая. Рита все равно волновалась за нее и собиралась подойти на Майскуюплощадь к концертному залу попозже и хотя бы встретить Галину Ильиничну, но… Вэтом месте повествования несчастная некрасивая девица залилась густой краской иотвела глаза, а сидящая рядом с ней женщина, которая оказалась соседкой,вмешалась и пояснила, что около восьми вечера Риточка прибежала к ней испросила, какое лекарство ей выпить: у нее начался жуткий понос. То лиотравилась чем-то, то ли кишечник засбоил. Сама соседка, конечно, не доктор, ножизненный опыт кое-какой имеет, поэтому дала Рите несколько дельных советов, аспустя полчаса зашла к Корягиной проведать девушку. Рита все время бегала втуалет и возвращалась вся в испарине. Она очень злилась на себя и говорила, чтозаболела так некстати, что хотела бы все-таки собраться с силами и пойтивстретить Галину Ильиничну, потому что сейчас, в первых числах марта, началасьоттепель, тротуары покрылись льдом и тонким слоем воды, очень скользко, и какбы Галина Ильинична не упала. Однако многоопытная соседка посоветовала ей издому не выходить и находиться поближе к туалету. Они вместе попили чаю,посмотрели телевизор, а начиная с десяти вечера стали ждать Корягину, которая,по идее, должна была вот-вот вернуться. В половине одиннадцатого Ритазабеспокоилась не на шутку и начала звонить ей на мобильник. Никто не отвечал.Может быть, концерт еще не закончился? Кто их знает, эти творческие вечера, насколько они рассчитаны… Рита в справочной узнала телефон администратораконцертного зала, позвонила, и выяснилось, что творческий вечер знаменитойактрисы закончился в девять часов десять минут. От Майской площади до Нагорнойулицы пешком минут пятнадцать, это если идти даже неспешным шагом по хорошоосвещенной, широкой Профсоюзной улице, а если срезать и пойти дворами между Профсоюзнойи Федеративной, то выходишь прямо в торец дома Галины Ильиничны, и занимаеттакая дорога от силы минут восемь. Иными словами, Корягина уже час как должнабыла вернуться. Рита разволновалась окончательно, попросила соседку не уходить,потому что ей страшно, и принялась названивать Галине Ильиничне каждые две-триминуты. Так и звонила до тех пор, пока ей не ответил майор Федулов.

Дмитрий провел с Ритой Нечаенко еще полчаса, всевыспрашивал, не было ли врагов у ее хозяйки, не угрожал ли ей кто-нибудь, невозникали ли у нее в последнее время какие-нибудь конфликты… Много чего узналДима Федулов об убитой женщине, только на личность преступника это не проливалони капли света. Преступник-то, скорее всего, необычный, и мотив у него эдакий сзаворотом, не лежащий на поверхности. Почему Дмитрий так решил? Да потому, чтона груди у задушенной теплым шарфом женщины лежало разбитое зеркало, а рядом струпом валялась на земле вырванная из уха серьга.

Неужели в их тихом восьмидесятитысячном городе завелсяманьяк? Ох, не хотелось бы!

* * *

22 сентября 2009 года

Капитан милиции Илья Вторушин на работу почти никогда неопаздывал, наоборот, любил прийти пораньше, пока в здании городского отделавнутренних дел никого, кроме дежурных, нет, посмотреть свои записи, сделать втишине бумажную работу, составить план на предстоящий день. Планировать Ильялюбил, он записывал все подробно, нумеровал и по мере выполнения судовольствием обводил красным кружочком то, что уже сделано. Если к концурабочего дня красных кружочков оказывалось меньше, чем необведенных пунктов,настроение у Ильи портилось, он был недоволен собой и злился. В удачные жемоменты жизни, когда удавалось обвести красной шариковой ручкой все номера, онрадовался, как ребенок, и считал, что день прожит не впустую.

Сегодня капитан Вторушин пришел на работу, как ему казалось,рано, однако в кабинете уже сидел старший опер Дима Федулов, с измученным лицоми совершенно больными глазами.

— Аиду убили, — сквозь зубы произнес Федуловвместо приветствия.

— Аиду? — удивленно приподнял бровиВторушин. — Какую Аиду?

— Ах да, ты не знаешь, ты ее не застал, — махнулрукой Дмитрий. — Молодой еще. Она десять лет назад ушла в отставку, я сней работал. Какая была тетка… Аида Борисовна Павлова, следователь прокуратуры,старший советник юстиции.

Никакой Павловой Илья Вторушин не знал, ему было всего 32года, и десять лет назад, когда какая-то там Павлова уходила в отставку, онтолько-только окончил школу милиции и начинал работать в уголовном розыскеКостровска, своего родного города, где до сих пор живет его бабушка. РодителиИльи давным-давно переехали из Костровска в Томилин, они былиинженерами-химиками и работали на комбинате, и вырос Вторушин здесь, а вотслужебную карьеру начинал там, где родился, и только семь лет назад перевелся вТомилин.

Он видел, что Дима Федулов расстроен донельзя, и не знал,как себя вести, — то ли скорбно молчать в знак солидарности, то ли непритворяться и разговаривать, как обычно.

— Илюха, у нас проблемы, — вдруг сказал Федуловсовсем не то, что ожидал услышать Илья.

— У нас всегда проблемы, — беззаботно откликнулсяВторушин. — Какие на этот раз?

— У Аиды на груди разбитое зеркало. И сережка из ухавырвана, рядом валялась. Помнишь труп Корягиной?

Еще бы не помнить! Вторушин почувствовал, как сердце в грудипропустило удар. Вот, значит, в чем дело…

— Теперь точно можно утверждать, что в городеманьяк, — продолжал между тем Федулов мрачным голосом. — Нам теперьголовы поотрывают.

* * *

Газета «Томилинский курьер» от 17 октября 2009 года

«СТРАСТИ ПО УСАДЬБЕ

Уже три недели жители нашего города не могут спать спокойно:в Томилине поселился ужас, неизвестный маньяк убивает немолодых женщин,посещающих клуб «Золотой век». Случайно ли это? И что стоит за убийствами двухневинных жертв, связанных стоящей на окраине города старинной усадьбой? Обеихпогибших женщин объединяло то, что они были членами клуба «Золотой век»,открытого два года назад московским олигархом Андреем Бегорским вотреставрированной на его же средства усадьбе. Клуб этот почти сразу завоевалпопулярность среди томилинских пенсионеров, которые говорят о нем не иначе какс любовью и теплотой, однако выяснилось, что не все там так радостно и гладко,как кажется на первый взгляд.

Мы провели журналистское расследование, открывшее нам немалострашных тайн и проливающее свет на загадки, оказавшиеся не по зубам нашейдоблестной милиции.

Вернемся на два с половиной столетия назад и обратимся кистории. Всем мало-мальски сведущим в истории известен, конечно, князьАлександр Алексеевич Вяземский, один из ближайших помощников и последователейЕкатерины Второй. А вот его дальний родственник, князь Андрей ИвановичВяземский, известен куда меньше. При Екатерине он был действительным тайнымсоветником, нижегородским и пензенским генерал-губернатором, а при императореПавле стал сенатором. Но наше внимание должно быть приковано не к егополитическим заслугам, а к истории его второго брака.