Всякий раз, когда Александра находила часы, что-нибудь даприключалось. Больше всего запомнилось, как она первый раз нашла часы в пескена Гребном канале. Прибежала радостная домой, – и узнала от бабки, что матьуехала. «Сбежала с хахалем» – бросила их. Александре было тогда пять лет.

Потом она не раз находила часы по всяческим большим и мелкимпакостным случаям: например, перед тем как вдруг объявился некогда пропавшийотец и неприязненно сообщил, что ни бывшая теща, ни дочь не могут отнынерассчитывать на него, поскольку у его новой жены родился ребенок. Хотя этособытие из неприятного потом превратилось в приятное, ибо со своей мачехой,Ангелиной Владимировной, Александра со страшной силой подружилась, а своднаясестра вообще жила у нее, когда перебралась в Нижний.

Последний раз Александра нашла часы накануне того дня, какрешила, на радость сестре, бросить «этого маменькиного сынка, который выпил изтебя всю душу». С той поры прошел чуть ли не год, и постепенно она привыкла кодиночеству, спокойствию, безрадостности новой своей жизни (хотя приносила лирадость любовь к Косте – это еще большой вопрос!) и беспокоилась только о том,как бы не слишком привязаться к сестре, не превратиться в сверхзаботливуюняньку при этой хорошенькой вертихвостке и не начать невольно вымещать навеселом молоденьком существе унылое миросозерцание потенциальной старой девы.

Или все-таки в двадцать семь уже можно считатьсязаконченной, а не потенциальной старой девой? Особенно если у тебя волосы цветапепла, зачесанные со лба и забранные старинной бабушкиной гребенкой,плакатно-румяные щеки, неприступно вздернутый круглый подбородок и болезненноепристрастие к серому, от цвета глаз и до цвета тонкой шифоновой блузки,воротничок которой иногда можно разглядеть под накрахмаленным белым халатом?

«Я похожа на бабушку в молодости, – уныло думала Александра,когда ей приходила фантазия задержаться у зеркала. – Вернее сказать, у меняужасно старомодное лицо! Все-таки я типичная старая дева».

Она как-то упускала из виду, что бабушка совсем не быластарой девой. Вот уж нет! Она немало попортила крови своему мужу, да и дочь ее,Александрина шалая мамаша, взяла свое в жизни, прежде чем утонула на неведомойреке Зее, катаясь на лодочке, для которой оказалась не в подъем пьянаякомпания. И с отцовской стороны наследственность была нормальная, если судитьпо сестре, у которой в восемнадцать лет имелся за плечами один неудачный,трагический, можно сказать, любовный роман, а сейчас, по-видимому,раскручивался второй, о котором Александре ничего толком не было известно.Восемнадцать лет – и два кавалера! А у нее… Ну что ж, в семье не без урода!

Впрочем, вернемся к часам. Благодаря предупредительностисудьбы, которая как бы пыталась возмещать этими мелкими находками грядущиевесомые потери, Александра никогда не имела собственных часов, то естькупленных или подаренных, а не найденных на дороге. И вот однажды последние(«Костины», как она с издевкой называла их) часы пропали. Еще утром, выходя издому, Александра застегнула их на руке, а когда после вызовов вернулась вполиклинику, обнаружила, что ее запястье опустело. Где, когда, в какую водуканули красивые часы марки «Чайка» в корпусе, отделанном под дерево, и скрасным кожаным ремешком – неведомо.

Однако она никогда не беспокоилась по этому поводу, зная,что будет день – будет и пища, одно ушло – зато придет другое: бог пошлет! Чтов придачу к часам тот же бог пошлет какую-нибудь гадость, Александра стараласьне думать!

Миновала неделя, другая, но Александрино запястье все ещепустовало, как брачное ложе в ожидании подгулявших молодоженов. И настолькоосточертело беспрестанно спрашивать всех встречных-поперечных, который час, чтоона начала всерьез задумываться о покупке хронометра.

Но судьба не иначе как решила поберечь ее кошелек…

Итак, это случилось днем. Александра бежала по Высоковскомупроезду. Бежала, впрочем, не то слово: после оттепели крутой узехонькийтротуарчик покрылся рыжей снежной кашей, ударивший прошлой ночью заморозокпревратил слякоть в лед. Здесь, в сплошном частном секторе, жившем по своимзаконам, чистить тротуар считалось городским предрассудком. За день дорожкурасходили и разъездили так, что Александра не падала на этой скользанке толькосущим чудом. Вдобавок она сегодня, не ожидая такой подлянки от природы, наделасапоги на высоких каблуках… Словом, неудивительно, что старик Филатов (хроническийбронхит, застарелый радикулит и артрит, но сердце работает как, извините завыражение, часы, а желудок способен переварить железные гайки), который, пообыкновению, стоял у ограды, согнувшись в три погибели, подпирая пятой точкойворота и уложив клешнястые руки на клюку, при виде семенившей Александрыспросил не без ехидства:

– Бежишь, что ль, Егоровна?

– Бегу, бегу, дедуля, – сквозь зубы процедила Александра,слишком занятая преодолением закона Ньютона, чтобы быть приветливой.

– Ну, я и вижу, что бежишь, как гулявица по печи, –прокомментировал дедушка, а вслед за тем издал что-то вроде восхищенногохохотка, потому что не каждый день увидишь такую внушительную демонстрациюзакона земного притяжения.

Мало того, что было скользко, – под каблук Александрепопался какой-то камушек или круглая ледышка, что и стало причинойкатастрофического падения. Она не просто села, а грохнулась на спину и,оглушенная, какое-то время не могла пошевелиться, медленно съезжая по ледянойдорожке вниз, а когда подняла голову, старик Филатов уже скрылся за сугробом,слышно было только его характерное кхеканье.

Круто начинался ноябрь, одно слово – круто!

Наконец, Александра медленно перевернулась на бок и началаподниматься на четвереньки, то и дело охая от боли в ушибленном копчике. Насчастье, улица была пуста, да и занавески в окнах, отодвинутые из любопытства,вроде бы не дрожали, так что зрелище копошившейся на льду Александры, пожалуй,не нанесло непоправимого урона ее авторитету участкового врача. Хотя нет,мелькнула худая невысокая фигура. Какой-то подросток выскочил из-за сугроба,растерянно уставился на Александру и тотчас, словно испугавшись, метнулсяобратно.

Ну и манеры, блин, у русского народа! Нет чтобы помочь дамеподняться!

Справилась в конце концов сама. Однако стоило встать исделать шаг, как под каблуком опять что-то скользнуло, ноги поехали вперед – иАлександра, завалившись назад, снова накрепко прижалась ко льду ушибленнойчастью тела. Из глаз даже слезы брызнули! Не поднимаясь, она решилаликвидировать роковую помеху, пошарила под ногами…

Ну что же, некоторые дважды наступают на грабли, а она,выходит, дважды наступила на часы!