Интеллектуальные упражнения тоже отчасти были связаны спрошлогодним увлечением химией. Фандорин решил посвятить очередные двенадцатьмесяцев давнему пристрастию – криминалистической науке. Назначенный срок ужеистек, но исследования продолжались, поскольку приняли неожиданное и весьмаперспективное направление, которым кроме Эраста Петровича, похоже, никтовсерьез не занимался.

Речь шла о новых методах разработки свидетелей иподозреваемых: как побудить их к полной откровенности? В варварские времена дляэтого использовали способ жестокий и малонадежный – пытку. Как выяснилось,максимально полных и достоверных результатов можно достичь, используя сочетаниетрех типов обработки – психологической, химической и гипнотической. Есличеловека, обладающего нужной информацией, но не желающего с нею расставаться,сначала правильно типизировать и подготовить, потом ослабить его волю ксопротивлению при помощи определенных препаратов, а затем подвергнуть сеансугипноза, откровенность будет абсолютной.

Итоги экспериментов выглядели впечатляюще. Однако возникалисерьезные сомнения в их практической ценности. Речь даже не о том, что Фандоринни за что на свете не стал бы делиться своими открытиями с государством(страшно представить, как могли использовать это оружие нещепетильные господаиз Охранки или жандармерии). Но и сам Эраст Петрович в ходе очередногорасследования вряд ли позволил бы себе превращать другого человека, пускай дажеочень плохого, в объект химического воздействия. Иммануилу Канту,утверждавшему, что с людьми нельзя обходиться как со средствами для достиженияцели, это бы не понравилось – а после года философских штудий Фандорин считалкенигсбергского мудреца высшим нравственным авторитетом. Поэтому исследованиекриминалистической «проблемы откровенности» для Эраста Петровича носило скорееотвлеченно-научный характер.

Правда, открытым оставался вопрос об этичности примененияновой методики при расследовании особенно чудовищных злодеяний, а такжепреступлений, чреватых сугубой опасностью для общества и государства.

Именно на эту тему Фандорин сосредоточенно размышлял ужечетвертый день – с того момента, когда стало известно о покушении на жизньпредседателя совета министров Столыпина. Вечером 1 сентября в Киеве некиймолодой человек дважды выстрелил в главного деятеля российской политическойжизни.

В этом событии многое выглядело фантасмагорически.Во-первых, кровавая драма произошла не где-нибудь, а в театре, на глазах умногочисленной публики. Во-вторых, спектакль был превеселый – «Сказка о цареСалтане». В-третьих, в зале присутствовал не сказочный, а самый настоящий царь,которого убийца не тронул. В-четвертых, театр охранялся так, что никакой Гвидонтуда не проник бы даже под видом комара. Зрителей пускали лишь по личнымпропускам, выдаваемым Охранным отделением. В-пятых – самое фантастическое – утеррориста такой пропуск имелся, причем не поддельный, а настоящий. В-шестых,убийца сумел не только войти в театр, но и пронести огнестрельное оружие…

Судя по сведениям, доходившим до Эраста Петровича (аисточники информации у него были точные), никаких ответов, способных разрешитьэту загадку, арестованный пока не давал. Вот где пригодились бы новые способыдопроса!

Пока умирал глава правительства (ранение, увы, былосмертельным), пока неумелые следователи попусту тратили время, огромнаяимперия, и без того отягощенная многочисленными проблемами, колыхалась икачалась – того и гляди опрокинется, словно перегруженная телега, из которой накрутом повороте выпал возница. Слишком много значил для державы Петр Столыпин.

Отношение Фандорина к этому человеку, в течение пяти летпочти безраздельно управлявшему Россией, было сложным. Уважая в премьеремужество и решительность, Эраст Петрович многое в столыпинском курсе считалнеправильным, даже опасным. Однако не вызывало сомнений, что гибель Столыпинананосит страшный удар по государству, грозит стране погружением в новый хаос.Сейчас очень многое зависело от скорости и эффективности расследования.

Можно было не сомневаться, что Фандорина привлекут к этойработе в качестве независимого эксперта. Такое неоднократно происходило ипрежде, если следствие заходило в тупик в каком-нибудь чрезвычайном деле, а уждела экстренней и важнее киевского покушения вообразить невозможно. Тем болеечто Эраст Петрович с председателем совета министров был знаком – несколько разпо его просьбе участвовал в головоломных или особенно деликатных расследованияхгосударственного значения.

Времена, когда Фандорин из-за ссоры с властями предержащимибыл вынужден на долгие годы оставить свою страну и родной город, остались впрошлом. Личный недоброжелатель Эраста Петровича, некогда самый могущественныйчеловек Первопрестольной (вернее, то немногое, что осталось от его августейшеготела) давно почивал в помпезном склепе, не слишком оплакиваемый горожанами.Ничто не мешало Фандорину проводить в Москве столько времени, сколько онпожелает. Ничто – кроме привычки к приключениям и новым впечатлениям.

Бывая в городе, Эраст Петрович жил в съемном флигеле поМалому Успенскому переулку, в обиходе называемому Сверчковым. Давным-давно, леттому с двести, построил тут каменные палаты какой-то купец Сверчков. Не сталокупца, у терема много раз поменялись владельцы, а уютное название осталось вцепкой московской памяти. Отдыхая от странствий или расследований, Фандорин жилздесь размеренно и тихо – запечным сверчком.

Жилище было удобное и для двоих вполне просторное: шестькомнат, ванная, водопровод, электричество, телефон – за 135 рублей в месяцвместе с углем для голландского отопления. Именно в этих стенах по большейчасти и выполнялась интеллектуально-спортивная программа, изобретеннаяотставным статским советником. Иногда он с удовольствием представлял, как,пресытившись путешествиями и приключениями, поселится в Сверчковом переулкепостоянно, всецело отдавшись увлекательному процессу старения.

Когда-нибудь. Еще не сейчас. Нескоро. Вероятно, послесемидесяти.

До пресыщенности Эрасту Петровичу пока было далеко. Запределами сверчковского запечья оставалось слишком много всяких фантастическиинтересных мест, происшествий и явлений. Некоторые были отделены тысячамикилометров, некоторые – веками.

Лет десять назад Фандорин всерьез увлекся подводным миром.Даже построил по собственному проекту субмарину, приписанную к далекому островуАруба, и постоянно совершенствовал ее конструкцию. Это требовало нешуточныхрасходов, но после того, как при помощи подводной лодки удалось поднять сморского дна драгоценный груз, хобби не только окупило себя с лихвой, ноосвободило Эраста Петровича от необходимости получать гонорар за расследованияи детективно-криминалистическое консультирование.