Я не очень беспокоюсь по этому поводу, если не считать СПИДаи того, что одним из этих парней может быть Райан. Хотя Стэн клянется, что нет,а Стэн не станет лгать на эту тему. В результате мы имеем Райана: высокого,мрачного, красивого, затянутого в кожу Райана, по всей видимости окруженноголюдьми, которые с радостью прыгнули бы на пего, и тем не менее считающего Дверьв Ад намного более привлекательной.

Вот кое-какие важные факты о Двери. Первый: открыть ее — этобыла идея Аманды, не моя. Второй: это была шутка. Мы даже не понимали, чтооткрываем Дверь в Ад, потому что в тот момент были пьяными в стельку и, правдаразвлекались. Теперь, когда я знаю, что Двери делают и как они работают… что ж,я никогда не хотела ничего так сильно, чтобы открыть ради этого Дверь. Отсюдавытекает третий факт: причина, по которой кто-то может захотеть открыть Дверь вАд — смертью, кровью и клейкой светящейся гадостью, которую потом не отчиститьс пола, какими бы сильными химическими средствами или каким бы количествомчерных кошек ты ни оттирал бы пятно (и это забавная история), — причинасостоит том, что Дверь… дает тебе нечто.

Я не знаю, что получает Аманда или Стэн. Я просто знаю, чтосейчас я счастливее, чем была до того, как появились Дверь и Райан в моейжизни. Это мало что говорит о моей жизни до Двери, а ведь, возможно, смерть водном шаге от меня.

Не то чтобы я хотела открыть еще одну Дверь или открыла быэту, если бы знала то, что знаю сейчас. Райан говорит, что Двери вроде нашейведут в девять Адов, или адских измерений, или просто измерений, это зависит оттого, кто говорит и сколько он выпил. Я не говорила, что Адов может быть большедевяти, или меньше, или вообще неопределенное количество? И когда Дверьоткрыта, сквозь нее пытаются прорваться демоны.

По другую сторону ждут охотники.

Хотя иногда — нет. Они здесь, когда демон проходит сквозьДверь, которую они охраняют, но они не могут быть повсюду.

Сейчас — это значит, что, когда кто-то стучит по решетке, япросыпаюсь. Обычно стучат в четыре или пять утра либо сразу после того, как яложусь спать, либо перед тем, как мне вставать. Я всегда думаю, что это демонстучит в дверь моей спальни, но обычно это Стэн, который хочет выспаться, илиАманда, желающая спереть у меня подушки и мороженое и пожаловаться народителей. И никогда не приходит кто-то, чтобы сказать мне, что я выиграламиллион долларов.

Кто это сегодня — Райан? В последний раз, когда я еговидела, он пожелал мне спокойной ночи, спускаясь в подвал. Сейчас Райан машетмне своим стетсоном с улицы. Я открываю окно и высовываюсь наружу.

— Что ты делаешь? Четыре утра! — ору я, незаботясь о соседях.

— Есть проблема с животным! — орет он в ответ.

В его голосе есть приятная вибрация, которая вызываетприятную вибрацию у меня в животе. Я вздыхаю. «Проблема с животным» — этокодовая фраза, обозначающая оборотня.

— Ну так разберись с ним! — говорю ему я.

— Впусти меня, Элли!

— Нет, пока у нас проблема с животным.

— Немедленно! — Он ударяет стетсоном по бедру.

Я не вижу его лица — луна неполная, а он стоит на маленькомучастке в тени между фонарями, — но, если бы мне надо было побиться обзаклад, я поставила бы на то, что он раздражен. И, откровенно говоря, если онпродолжит вопить, соседи вызовут копов. Опять. Так что я натягиваю платье итащусь вниз по лестнице, чтобы впустить его через боковую дверь.

— Рай, — я приветствую его зевком, — чтослучилось с твоим ключом?

Он не обращает внимания на мои слова.

— Дверь, должно быть, открыта, потому что я наткнулсяна оборотня по пути сюда, — говорит он и проходит мимо меня в заднюю частьзакусочной, плащ хлопает и все такое.

— Конечно открыта, — говорю я двери, закрываяее. — И я счастлива, что мне надо приготовить кофе, и оставаться на ногахостаток ночи, и не выспаться, и все делать, и везде ходить, и…

— Кончай ныть. Я думал, что лучше тебя обучил. А тыпозволила оборотню вырваться из Двери.

Когда я приближаюсь к нему, он смотрит на дорожку из соли,насыпанную перед дверью в подвал. Хотя он не найдет в ней ни одного разрыва — язарабатываю на жизнь, имея дело с продуктами, в жестоком мире, я осторожна.

Погоди-ка секунду.

— Откуда мне было знать, что ты ушел? — Яскрещиваю руки на груди. — Разве не ты должен был дать мне знать, что мненадо охранять Дверь? Когда могучий охотник должен отправиться в странствие побескрайним прериям в поисках геля для бритья…

— Тихо, — говорит он и извлекает обрез изволшебного кармана своего плаща.

Обрез сияет, хотя ему миллион лет. Он стреляет не обычнойдробью, а каменной солью и железной картечью. Около месяца назад мы потратиливесь день, сидя в кабинке у окна, начиняя гильзы и рассказывая неприличныеанекдоты. Он казался счастливым, и я думаю, что это делало счастливой и меня.Ну вы знаете. Если бы мне было до этого дело.

Сейчас он не выглядит счастливым.

Он медленно открывает дверь в подвал и переступает черезсоль, держа обрез наготове. Входит в дверь и исчезает во мраке, и тут я слышурезкий вдох, за которым следует поток тихой речи на языке, который я не могудаже определить.

— Элли, — зовет Райан изнутри, — что, чертпобери, ты наделала?!

Это не вопрос, и меня он нисколечко не успокаивает. Я бросаювзгляд украдкой и перепрыгиваю через соль, готовясь услышать звук открывающейсяДвери.

— Она не может говорить с тобой. — Райанприслонился к стене, небрежно держа обрез в руке.

Я прихожу к выводу, что мне не суждено умереть из-за демоновв эту секунду. И — ух ты! — он здорово выглядит, прислонившись к стене.

Пока в моем отупевшем от сонливости мозгу крутилисьнеподобающие мысли, он договаривает:

— Потому что ее тут нет.

Мне требуется секунда, чтобы сосредоточиться на его словах,и тогда…

Нет. Бесполезно. Я осматриваюсь. Здесь запасы еды на неделю,и большое пятно, и еще царапины в форме апеннинского сапожка. Проволочныевешалки, ящики с бутылками и резиновый коврик с канистрами с содовой водой длясифона. Походная раскладушка Райана, прислоненная к бетонной стене. И пряморядом с раскладушкой, окруженная еще одним полукругом из соли и заляпаннаястранными пятнами… просто подвальная дверь.

Райан за моей спиной выходит за дверь, хотя я не сразу этозамечаю. Секунду я думаю, что он вышел наружу по какой-то надобности, какиеслучаются у охотников за демонами, когда внезапно оказывается, что им не надоохранять Дверь, и у меня перехватывает дыхание — но он сидит в ближайшем ккухне отделении, положив ноги на сдвинутые вместе зеленые виниловые стулья. Егоглаза закрыты, на одной щеке какое-то пятно. Похоже на синяк, но, когда яподхожу ближе, понимаю, что это кровь. Темная засохшая кровь.