— Мне надо взглянуть на твою Дверь, — говоритРайан, теперь он — сплошная учтивость и такт.

— Плохая мысль.

— Привет! — жизнерадостно вступаю я, потому что неумею держаться в стороне, да и ситуация явно не собирается налаживаться. Влюбом случае разве моя роль — не отвлекать? Вот именно. — Меня зовут Элли.У меня закусочная в другом конце города. Ты должен зайти к нам, мы делаемотличный кофе. Твою Дверь кто-то призвал или это была спонтанная вивификация?Могу принести тебе пирог, если хочешь.

Оуэн моргает и медленно улыбается.

— Чучело! — говорит он, и я думаю, что это он обомне, пока он не продолжает: — Ты теперь используешь Двери, чтобы производитьвпечатление на девушек? — Он подмигивает мне, и тут мне хочется егоубить. — Никогда не доверяй парню в стетсоне, — обращается он комне. — Они ненадежные.

Это меня раздражает. Я не хочу оказаться в центре глупойразборки между сайентологом и лоа… Кроме того, оскорблять Райана — это не путьк моему сердцу.

— Есть проблема. Серьезная, — нетерпеливо отвечаетРайан. — Твоя Дверь еще здесь?

Самодовольная усмешка сползает с лица Оуэна. Теперь он похожна парня, которого ты ожидаешь встретить, попадая в скорую помощь. Уставший ине такой убедительный, как пытается быть.

— Да, — отвечает он. — Есть причина, покоторой ее может не быть?

— Ты уверен?

Оуэн допивает кофе, выбрасывает стаканчик в мусорную корзинуи кладет кроссворды на носилки. По-видимому, здесь недавно спал какой-тоинтерн, потому что в подушке осталась вмятина от головы.

— Пойдемте, — говорит он. — Нам надо впрачечную.

Демоны могут прийти в наш мир тремя путями. Путь, несвязанный с Дверью, — это когда они рождаются среди нас (вы думали, что«Омен» — это просто триллер?). В соответствующее время в соответствующем местекошки, перепрыгивая через колыбель, превращают младенцев в вампиров. Голодныемогут стать демонами-вендиго и сожрать свою семью. Прогулка под смоковницейможет отдать человека во власть демона без лица. (И да, что касается последнегослучая, смоковница должна быть на Гуаме, но принцип вы поняли.)

Второй путь — когда обычная дверь, или дыра, или что-топодобное проходит через вивификацию, то есть оживает сама по каким-то дурацкимоккультным причинам; как с рождением, это тоже должно случиться в правильномместе в правильное время, и, кроме того, Дверь (дыра) должна быть правильнойформы. Эти Двери сложно засечь, говорит Райан. Если охотник не доберется до нихдостаточно быстро, появятся горы трупов, и тогда черта с два проберешься тудамимо полиции.

Наконец, есть мой любимый способ вызывать демонов в наш мир:несколько пьяных идиотов думают, что совершают магический ритуал, и таки да,оказывается, они его действительно совершают.

Много водки, мой первый доллар из первых чаевых от первогоклиента в закусочной лежит, скомканный, в центре мелового круга, дерьмоваяпопытка вспомнить строчки из «Колдовства». Вот как это было. А потом землясодрогнулась, и в стене чертовой закусочной открылся портал. И он заговорил.

Через десять минут появился он, мужчина в длинном черномпальто, он ворвался в подвальную дверь с мечом в одной руке и обрезом — вдругой.

После ряда убийств и кучи соли Райан в своей чудной манере,одновременно немногословной и саркастической, объяснил, как устроен мир: демоныреальны. Другие измерения реальны. Он добавил пару гадостей в адрес теорииструн, но я была слишком пьяна, чтобы понять.

Дверь, на которую я смотрю сейчас, по-видимому, возникласпонтанно. Я говорю так, потому что никто со склонностью к готической драме вдуше не станет открывать Дверь в промышленной стиральной машине.

— Я стараюсь, чтобы медсестры ничего не клалисюда, — оно просто сжирает все, — рассказывает Оуэн.

Эта Дверь просто светится багровым и зеленым, словно синяк.В прачечной оглушающий шум, гудят десять сушилок, пыхтят семь гигантскихстиральных машин, воздух сырой и пахнет отбеливателем, старостью и слезами.Свет яркий, вдоль стен сложены стопки светлых простынь, одеял, халатов хирургови пижам. Рядом с Оуэном ярко-красное ведро с надписью: «Только для экстренныхслучаев»; я уверена, что там соль.

Посреди этой нереально обычной обстановки стоит одна машинас наклейкой «Не работает» и маленьким иллюминатором в Ад в металлическойдверце.

Хорошенькая Дверь в Ад.

— Моя Дверь выглядит не так, — бормочу я ипротягиваю руку. Райан быстр — он сильно шлепает меня по руке, мне больно, и явыныриваю из странного оцепенения, охватившего меня. — Моя Дверь выглядитне так, — повторяю я громче, игнорируя тот факт, что я чуть неприкоснулась к Двери в Ад.

Я дура? Возможно.

Оуэн либо не замечает, либо слишком вежлив, чтобы указатьмне на это.

— Как выглядит ваша Дверь? — с любопытствомспрашивает Оуэн.

— Я думала, они все одинаковые.

Я адресую эти слова Райану, который слегка покачиваетголовой:

— Большинство из них. Но некоторые отличаются.

— Очень полезная информация. — Я поворачиваюсь кОуэну. — Моя Дверь — это большой портал. Наверху у него арка, наверное, вфут шириной, выложенная из камня. Низ тоже каменный, весь дверной проем, и онне выглядит так, словно туда можно войти и оказаться в Аду. Прямо за проемомкованая решетка. Ну или руки. Одно или другое. Оно распахивается, когда дверьоткрывается, чтобы выпустить демонов.

— Кованые руки? — скептически переспрашивает Оуэн.

Он скрещивает руки и прислоняется к стиральной машине-Двери.Его форма Мило натягивается на бицепсах, но я делаю вид, что не замечаю. Я всееще возмущена, что он оскорблял Райана; только мне можно это делать.

— Элли была готом в юности, — сухо поясняет Райан.

Ничего не может быть дальше от истины. Подростком я былапечальной серой мышью — слишком много денег и слишком мало вкуса и стиля. Яносила желтый кожаный жакет и шесть пар одинаковых туфель на каблуках,различающихся только цветом. И большую часть времени лак на ногтяхсоответствовал цвету туфель, а туфли соответствовали сумочке.

Не то чтобы Райан знал об этом, я полагаю. Когда мыразговаривали, мы говорили о Двери, демонах и о том, что мне надо попроситьповара добавить в меню на следующую неделю. Не о нас. Тем не менее, откуда онвзял эту идею, что я гот?

Может быть, это все из-за того, что я вызвала Дверь? Готовапоспорить, что так и есть.

— Вы можете сказать нам, почему она так мерцает? Ипочему не разговаривает? — спрашиваю я.

Странно… но мои уши зудят глубоко внутри. Как будто Дверьпытается говорить со мной, но не может. Хотя я уверена, что услышу, еслиподойду поближе.