Обычно Райан знает всё — так же много, как и ветераны, еслине больше. Он с легкостью может говорить о древних шумерских демонах,цитировать христианскую Библию, цитировать библию демонов и объяснятьпроисхождение вампирских мифов на одном дыхании. Он невероятный и потрясающий,и чтобы он не знал, что происходит?! Это пугает меня до смерти.

— Мне надо идти, — наконец говорит он.

Я почти закончила резать овощи, картофель будет готов черезпару минут. Так же и блины, яйца, вафли — все можно приготовить быстро.

— Думаю, завтрак будет лучшей идеей. — Яповорачиваюсь к нему, держа в руке нож. — Вафли? Блины? Яйца?

— У меня нет времени на завтрак.

— Тогда у меня нет времени наливать тебе кофе.

— Дрянь! — говорит он, и это звучит почти нежно.

— Заткнись! — отвечаю я, но лишь притворяюсьобиженной.

Нежность — это еще один шаг к чистой искренней страсти.Ладно, может, и нет, но я очень беспокоюсь, что Райан считает меня невероятнойрастяпой, я ведь такая беспомощная, когда дело касается охоты за демонами.

— Интересно, ты нечаянно что-то сделала или этоповсюду? — задумчиво произносит Райан.

Я наливаю себе чашку кофе, он смотрит на меня и отбирает ее.Он пьет его без сливок. Обычно он не пьет черный кофе; когда он первый разпришел в закусочную «У Салли» охранять Дверь, он бухнул в чашку столько сахаруи сливок, что от кофе остался только запах. Но я делаю чертовски хороший кофе.

— Если повсюду — это плохо? — спрашиваю я.

Он моргает.

— Да, — отвечает он и продолжает пить мой кофе.

Я закатываю глаза:

— Если ты собираешься стоять тут и обвинять меня богзнает в чем, тебе придется съесть завтрак. Я собираюсь завтракать.

Иду к грилю. Надо было включить его заранее, но меня отвлекРайан, прожигавший пылающим взглядом дыру в моей шее.

О'кей, я склонна к мелодраме. Предъявите мне обвинение.

— В Бруклине есть еще Двери, — говорит он междуглотками кофе. — Думаю, что ближайшая — в больнице Маймонидов, рядом состанцией Форт-Гамильтон.

— Постой-постой… Здесь поблизости есть еще одна Дверь?Ты за ней тоже присматриваешь?

Я в шоке, и не без причины. Следить за Дверью — это тяжелыйтруд. Райан почти никогда не уходит отсюда. Не могу представить, чтобы у негобыло время следить еще за одной Дверью. Или силы. Не говоря уже о… что ж, за тегоды, пока эта Дверь была открыта, он никогда не упоминал о других Дверях.

Полагаю, я знала абстрактно, что они существуют, но я неосознавала, что в двадцати минутах отсюда есть еще одна.

— Нет. Ее охраняет Оуэн.

— Кто такой, черт побери, Оуэн?

— Охотник. — (Естественно, не раздатчик бесплатнойеды. Я знаю их всех по именам.) — И пара-медик, — продолжаетРайан. — Наркоманы его обожают.

Готова поспорить, что это потому, что все охотники — молодыеохотники, во всяком случае, — сексуальны. Это моя новая теория. Она должнадать им естественную защиту от лишнего веса — нельзя быть толстым и сексуальнымодновременно, я уверена.

О, может быть, он симпатичнее, чем Райан? И парамедики ведьне сопляки? Хороший вопрос. Пока я не выясню это, официально объявлю Райануотставку. Буду холодна, как индейка, детка.

— Тебе следует пригласить его сюда как-нибудь, —говорю я ему с совсем не подозрительной интонацией.

Райан внимательно смотрит на меня.

— Нет уж, — отказывается он. Проходит секунда, ион морщится над кофе. — Хотя не имеет значения. Пригласи его сама.

Сама?

— Сама? — спрашиваю я, потому что я не из тех, ктодумает об одном, а говорит о другом.

Имею в виду, зачем ломать голову? Если я не спрошу, как людисмогут мне рассказать то, что я хочу знать? Это логично. Например, как сейчас.Райан кивает, хотя вид у него несчастливый.

— Я не знаю, что происходит. Лучше тебе держаться рядомсо мной. — (Я думаю, не воскресить ли свои надежды.) — Я всегда смогуиспользовать тебя, чтобы отвлечь демона, если он появится, — добавляет он.

Я режу оставшиеся перцы с намного большей силой, чемдействительно требуется. Чертовы перцы!

Я оставляю забегаловку заботам утренней смены. Я незаставляю их приходить заранее готовить, потому что я человек добрый, нополагаю, что раз я готовлю, то я не должна работать с утренней сменой, когдаприходят все эти угрюмые неформалы выпить кофе и съесть блины перед работой.Обычно я возвращаюсь к себе поспать еще пару часов, перед тем как окончательновстать и принять дневную и вечернюю смены. Иногда я обслуживаю столики, иногдаготовлю, иногда веду учетную книгу — делаю все, что надо сделать.

Но сегодня мне надо выйти с Райаном после пары часов сна.Даже не просто выйти.

— Нам придется ехать на автобусе? — ною я.

— Да, либо нам придется идти через весь Манхэттен,чтобы сесть на поезд и доехать до больницы.

— Я не хочу в больницу, — ворчу я.

Но на самом деле хочу, потому что я хочу познакомиться сэтим неизвестным охотником. Я просто не хочу ехать на автобусе. Нью-йоркскиеавтобусы ходят медленно, воняют, и там обычно нет мест. Плюс нам придетсяделать пересадку. Это значит, что придется долго ждать, вести неловкиеразговоры с Райаном, и все потому, что Райан не может позвонить этому парню.

— Я позвонил ему, но он повесил трубку, — говоритРайан, пожимая плечами, когда мы стоим на солнце.

Я щурюсь, потому что не взяла солнечные очки. Райан, какобычно, надел стетсон и кожаный плащ. Он стоит, прислонившись к фонарномустолбу. Я знаю, что у него при себе оружие, но его не видно. Что хорошо, думаюя, потому что не уверена, что у него есть разрешение. В Нью-Йорке надо иметьлицензию на ношение оружия? Я даже не знаю. Мы с Райаном на самом деле никогдане выходили вместе наружу, поэтому я не в курсе, надо ли мне приглядывать закопами или еще за кем-нибудь. Это серьезно отвлекает.

— Постой, — говорю я. — Почему? Ты идиот? Несказал ему тайный пароль охотников или что-то в этом духе?

— Группировки, — отвечает Райан, как будто ядолжна была это знать.

— Послушай, — заявляю я, как мне кажется, абсолютноразумно. — Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Откуда я могу знать то,что ты не говоришь? Черт!

Райан фыркает. Он должен изнемогать от жары в кожанойодежде, но выглядит чертовски круто, как будто его ничто не волнует. Он даже непотеет, но все равно надо было одеться по-другому — джинсы? — и я вижу,что из дюжины кондиционеров на улице течет вода. Райан лишь сдвигает чуть назадшляпу и говорит: