– Мить, а когда ты вернешься?

– Куда… вернусь?! – Ему вдруг показалось, что мать знает оего ссоре с Галчонком, и он насторожился.

– Ну, домой-то когда поедешь?

– А что такое?

– Да не ездил бы ты по ночам, – с сердцем выговорила мать. –Сам знаешь, какая нынче обстановка.

– Какая обстановка, мама?!

– Криминогенная, – твердо сказала она. – А криминогеннаяобстановка очень опасная.

– Все будет хорошо, – уверил ее нежный сын. – И не приставайко мне, мама!

Она вздохнула.

Когда она задавала дурацкие, с его точки зрения, вопросы, онраздражался до невозможности.

А когда она вздыхала, он чувствовал себя скотиной ираздражался еще больше.

– Мам, пока, – скороговоркой произнес Хохлов, – отцупередавай привет и скажи, чтобы он сам подфарники не ставил, я завтра пришлюкого-нибудь, и машину отвезут на сервис.

– Какой еще сервис, Митя! Это же очень дорого! Папа отличносам поставит в гараже!

– Мама, я знаю, как он поставит! Сделает на соплях, а потомвсе равно придется в сервис ехать!

– Митенька, он машину водит уже пятьдесят лет, и, я думаю,он знает…

– Мам, короче, все. Завтра у него машину заберут и завтра жевернут, поняла?

– Поняла, – ответила мать тихо, – все поняла.

Хохлов перелез через сугробы на более или менее расчищеннуюдорожку и зашагал к подъезду.

Неужели в таком возрасте я буду на них похож?! Да быть тогоне может! Неужели я тоже не буду слушать разумных советов, все станупереиначивать по-своему, отказываться от того, чтобы мои дети решали за менявсе проблемы, а я бы тихонечко сидел в углу и пил свой смородиновый чай?Неужели я тоже буду таким упрямым и перестану понимать жизнь, и меня придетсявсе время тащить в светлое будущее, как мула на веревке, а я превращусь вретрограда и старую перечницу?! Не может, не может такого быть!.. И чего им нехватает?! Всего им хватает! И ничего не нужно – сын обо всем заботится! Ирешать ничего не приходится – сын давно уже все порешал, и затруднений никакиху них быть не может, потому что он, Хохлов, давно уже ликвидировал всезатруднения в их жизни!

Вот так примерно думал тридцативосьмилетний Дмитрий Хохлов,оскальзываясь на ледяной дорожке, которую экономный дворник лишь слегкапоперчил песочком, и невдомек ему было, что все вопросы, которые он себезадает, давно уж заданы, и ответа на них нет и быть не может, и великий русскийписатель Тургенев даже книжку на сей счет придумал и назвал ее «Отцы и дети»!

Хохлов уже потянул на себя скрипучую подъездную дверь, когдателефон у него снова зазвонил.

Не иначе отец с разъяснениями, что на сервис он никогда вжизни не поедет, а будет сам в гараже на морозе ковырять свою машину, и вообще,врагу не сдается наш гордый «Варяг»!..

Звонила Арина.

– Ты чего? – не поздоровавшись, спросил Хохлов и придержалдверь, чтобы она не стукнула его по лбу.

– Привет, Мить.

– Здорово.

На том конце тихонько вздохнули, но он услышал.

– Ну что?

– Да ничего особенного, – сказала Арина с досадой. – Кузярешил на мне жениться, представляешь?..

– Как?! – поразился Хохлов.

– Как, как! Обыкновенно! Как люди женятся?

– Кузя решил на тебе жениться?! – переспросил Хохлов, будтоне веря себе, и захохотал.

– Мить, ты хочешь, чтобы я обиделась?

– Ничего ты не обидишься, – уверил ее он. – Ерунда какая!..А Кузя что? Предложение сделал?

– Представь себе, сделал!

– Ну, он же говорил, что после Катьки-заразы ни на комбольше никогда не женится!

– Это он раньше так говорил, а теперь говорит, что… ну,короче, он просит меня выйти за него замуж.

– А ты что?

Она опять вздохнула:

– А я не знаю. Вот тебе звоню. Чтобы посоветоваться.

– Да чего советоваться, – грубо сказал Хохлов. – Ну еслихочешь, выходи за него замуж, да и все. Подумаешь, бином Ньютона!..

– Да я сама не знаю, хочу я или нет!

– Ариш, – сменив грубый тон на проникновенный, произнесХохлов. – Ну, мы же все знаем, что он сумасшедший. Ну хочешь замуж – выходи, ночтобы никаких иллюзий, поняла?!

– Каких иллюзий, Митя?

– А никаких! Выбрала психа, значит, будет у тебя муж-псих!Все равно ты его никогда не перевоспитаешь и нормальным не сделаешь! Превратишьсвою квартиру в дурдом и будешь в нем жить со своим мужем-психом. Вот так. Иникаких иллюзий.

Тут она вдруг заплакала, и Хохлов совершенно не понял, из-зачего. Ничего такого он ведь не сказал!..

– Все вы, мужики, сволочи и придурки, – всхлипывала она.

– Да это понятно, – подтвердил Хохлов, и она положилатрубку.

Ничего. До завтра авось замуж еще не выйдет, а с утра он ейперезвонит, и они все обсудят.

Кузя сделал ей предложения, поди ж ты!.. Поднимаясь полестнице, где третья ступень была отколота, а последняя торчала вверх, какнеправильно выросший зуб первоклассника, Хохлов даже головой покрутил. Эк егоразобрало, Кузю-то!.. Впрочем, удивляться нечему. Катька-зараза бросила его ужелет восемь назад, но жизнь идет, нужно как-то устраиваться, так почему бы и нежениться ему на Арине Родиной?! Никакая «новая» женщина за него уж наверняка непойдет, а Аришка своя и замуж никогда не ходила, самая подходящая для негопартия!..

Рассуждая таким образом, Хохлов довел себя прямо-таки добелого каления и, когда Лавровский открыл дверь, уже пребывал в состоянии быка,который роет копытом землю и готов боднуть первого, кто попадется ему на рога,хоть своего собрата-быка, хоть матадора, хоть забор.

Лавровский на пути был первым.

– А ты чего, спать, что ль, в полвосьмого ложишься?! Как вголландском городе бюргеров?!

– Мить, ты чего?

– И двор ни хрена не чищен! Или у жильцов денег не хватаетдворника нанять?!

– Митя!

– Если не хватает, так я могу ссудить! Только на дворника ипо карманам не тырить! Машину некуда поставить, твою мать…

– Дмитрий, – громко перебила его излияния жена ЛавровскогоСвета, появляясь в тесной прихожей. – Я прошу тебя не выражаться. У нас дети.