– Ах, пардон, пардон! – вскричал Хохлов. – Прощения просим!Недоглядел! Ошибся! Больше не повторится!

– Митька, – миролюбиво сказал Лавровский. – Ну чего тыерепенишься? Поругался со своей, и ладно!.. Мы-то ни в чем не виноваты!

Виноваты были все – и Лавровские с их детьми, и родители сих машиной, и Арина с Кузей.

– Ты останешься ночевать? – спросила Света. Голос былнедовольный, и это тоже понятно.

Кому охота суетится, организовывать «спальное место», дополшестого прислушиваться к кухонным разговорам и звону стаканов, дополседьмого старательно зажмуривать глаза, когда гость лезет через «большуюкомнату», где спят хозяева, в туалет! А утром встать помятой, невыспавшейся,разбитой, быстренько ликвидировать на тесной кухне последствия возлияний,быстренько собрать детей в школу, сушить одежду муженьку, который сидит на краютахтюшки в трусах, таращит мутные глаза и невыносимо воняет перегаром! Да и неизвестно,насколько гость прибыл, может, на три дня, а может, на неделю! По молодостибывало и так, что они по месяцам друг у друга ночевали, когда ссорились сженами и начинали «жизнь заново»!

– Светик! – провозгласил Хохлов. – Я все понимаю, нодеваться тебе некуда. Твой муж работает на меня, и поэтому я тиран и самодур ис подчиненными веду себя как хочу. Сегодня я изволю у тебя ночевать, и ничеготы с этим поделать не можешь!

– Какой я тебе подчиненный! – себе под нос пробормоталЛавровский.

У него была «особенная гордость», и этой гордости труднобыло смириться с тем, что Хохлов платит ему деньги. Вот трудно, и все тут!..

– Наш Кузя сделал Арине Родионовне предложение, – сказалХохлов, нагнулся и стал искать тапки под обувной полкой. Вытащил серые от пылии не стал надевать.

– Да ты что? – изумилась повеселевшая Света. – Ну… иотлично! Они хорошая пара, и, в конце концов, ей замуж давно пора!..

Тут Лавровский и Хохлов одновременно вскрикнули, но разное.Лавровский укоризненно вскрикнул:

– Света!

А Хохлов:

– Ну, не за Кузю же!..

Света же, напротив, ответила обоим сразу:

– А что – Света? И почему не за Кузю? Ну, если разобраться,он ведь совершенно нормальный мужик! Очень даже хороший! – И она отправилась накухню.

– И если очень приглядеться, он отличный пацан, – блеснулХохлов знаниями русской поп-культуры. – Жениха хотела, вот и залетела,лай-лай-ла-ла-лай!

Света моментально вернулась из кухни. Вид у нее былсовершенно счастливый:

– Залетела?! Арина залетела от Кузи?!

– Это песня, – объяснил Хохлов. – Я пою, ты что, не слышишь?Лай-лай-ла-ла-лай!

– Не залетела? – переспросила разочарованная Света, похохловскому лицу она поняла, что ее надежды не сбылись, и вернулась обратно накухню.

– А откуда ты узнал? – шепотом спросил Лавровский. – Ну, чтоКузя предложение сделал?

– От Родионовны, откуда же еще!..

Памятуя о няне великого поэта Пушкина, свою подругу АринуРодину они звали, разумеется, Ариной Родионовной. Звали так уже лет, ну,восемнадцать, и все это время сия шутка их смешила.

– Он мне тоже звонил, – сообщил Лавровский.

– Он – это кто? – уточнил Хохлов. – Тебе тоже «звонил»Арина? Наш «девочка» звонил тебе?

– Кузя звонил. С полчаса назад. Говорил загадками, наверное,из-за того, что жениться собрался.

Хохлов сел на диван. За тонкой дверкой из крашенной подмореный дуб фанеры раздавались голоса. Девочка верещала: «Отдай!», а мальчикмонотонно повторял: «Не отдам, не ной!» На кухне Света гремела посудой, ислышимость была такая, как будто она накрывала стол прямо тут, на диване.

Вот интересно, можно накрывать стол на диване?!

Лавровский походил по комнате, зачем-то выглянул в окно,поправил занавеску, вернулся и примостился рядом с Хохловым.

– А откуда у него могут быть деньги, а? – спросил он, ибеспокойство, самое настоящее, словно выпавший снег, вдруг покрыло все его лицои даже длинный нос. – Или он гранты какие-то добыл?

– Кто добыл гранты? – спросил Хохлов и зевнул.

– Я имею в виду Кузю.

– Да какие у него гранты, Дим! Ты же знаешь! Чтобы грантыбыли, нужно на конференции ездить, в научных журналах печататься, умные речипроизносить, с нужными людьми сходиться! А Кузя сидит всю жизнь на одной темеда все толкует про то, что кооператоры родину продали! А раньше толковал, чтокоммунисты ее продали! Ты чего? Забыл?

– Да я помню, – согласился Лавровский, – но тогда откуда унего деньги?!

– Какие деньги? Полтинник к зарплате прибавили?! Госдумаприняла закон о поддержке молодых дарований вместе с поправкой, что отнынемолодым дарованием считается каждый научный работник младше восьмидесяти пяти?!

– Ты не ори, – попросил Лавровский и показал головой накухонную дверь, за которой орудовала Света. – Ты же знаешь, как она… болезненноотносится…

Света Лавровская очень переживала из-за того, что ее муж невыбился в олигархи или, на худой конец, в управляющие небольшой нефтяной илиалмазодобывающей компании.

– А чего ты пристал, – покорно зашептал Хохлов. – Какие уКузи деньги, откуда?

– Да я и сам не знаю, – признался Лавровский. – Он мнесегодня сорок минут мозги парил, что у него теперь будет много денег. Может, онна Аринины рассчитывает!

– Приваловские миллионы! – провозгласил Хохлов, позабыв оконспирации. – Миллионер женится на миллионерше, и состояния объединяются!

Света выглянула из кухни.

– Какие миллионы? Вы о чем?

Лавровский отвернулся.

– Я! – сказал Хохлов. – Я никак не могу сосчитать своимиллионы. Что-то много их стало, беда прямо!..

– Вот-вот, – согласилась Света и скорбно поджала губы. –Некоторые зарабатывают, а мой муж только на посылках бегает!..

– Светик!

– Да ладно тебе! Вон Хохлов как устроился, сам себе хозяин,и наниматель, и начальник. А ты!.. Ведь какие надежды подавал, какие надежды!

Хохлов уж был не рад, что затеял этот разговор, не рад, чтопомянул дурацкие «приваловские миллионы», не рад, что приехал и бросил напомойке машину, а еще ведь придется здесь ночевать.

Может, к матери поехать?.. Или к Родионовне?.. Небось примет,не выгонит же! В конце концов, он в кресле-кровати может спать, а она на диванеили на раскладушке на кухне.