Родиона он увидел сразу. Они обнялись.

– Привет, дружище. Сколько лет, сколько зим! А где твоядевушка?

– Нету девушки. И вообще, глупость сплошная ездить наотдых со своей девушкой, все равно что…

– В Тулу со своим самоваром? – засмеялся ОлегВасильевич.

– Именно! А ты что, без самовара тут?

– Да нет, мой самовар всегда со мной, как бетховенскийсурок. Но мой сурок очень умный, знает, что нельзя быть слишком деспотичным.

– Да, тебе повезло, братишка. Вавочка чудная баба. Нучто? Сразу в отель или кутнем маленько? Давно не видались…

– Кутнем, Родька, кутнем. Я нарочно на такси приехал.Выглядишь недурно.

– Да и ты, старичок, тоже еще о-го-го!

– Обменялись комплиментами! Поехали в город!

– Пристойный ресторан там есть?

– Пристойные они почти все, но не более.

– А нам более и не надо, подумаешь какие гурманы!

– Да, особенно если вспомнить студенческие пирушки.

– А я вот всегда вспоминаю пироги с грибами, которыепекла твоя бабушка…

– Вавочка печет не хуже.

– А она еще печет?

– Да, Родька, ты сколько у нас не был? Лет пятьнаверное?

– Так не звали же!

– Куда было звать, теща в параличе три с половиной годамаялась… Не до пирогов было…

– Да я пошутил, Олежка. Прости.

– Ладно, проехали. А что братец твой?

– Сгинул. Переехал в Нью-Йорк и пропал. Даже вгодовщину смерти мамы не позвонил. Не до нас ему, видно.

– Похвастаться нечем?

– Кто его знает… Может, наоборот… Да ну его… Расскажилучше про дочку.

– О, Настя у нас удалась! Учится на отлично. Красавица.В следующем году кончает школу. Собирается во ВГИК поступать.

– А способности-то есть?

– Говорят, есть. А как ты, Родька?

– Вроде все путем… Слушай, а что за отель? Пляж близко?

– Пляж свой, хороший.

– А на пляже есть на кого посмотреть?

– Ну, это дело вкуса…

– Можно подумать, ты моих вкусов не знаешь…

– Вкусы меняются.

– Да нет…

– Есть одна, мы даже с Вавочкой поспорили, я сказал, тына нее западешь, а она говорит, ты молоденьких любишь.

– Что за баба?

– Слушай, приедем, увидишь… Кстати, городок прелесть.

– Черт, что, так и будем с чемоданом таскаться? –сообразил Родион.

– Да, я как-то не подумал. А впрочем, есть одна идея.

– Внимаю!

– Я тут Вавочке шубку купил, дорогую, так хозяевакак-то к нам прониклись, приглашали заходить… Попробуем у них оставить.

– Эх, хорошо, – воскликнул Родион, вылезая изтакси.

По выщербленным мраморным плитам старинного городка,напоминавшего какие-то фильмы, они углубились в путаницу узких романтическихулочек.

– Ты тут уже ориентируешься? – спросилРодион. – Впрочем, ты всегда хорошо ориентировался.

В меховом магазине Олега узнали, с радостью согласилисьпринять чемодан и даже предложили кофе с ликером из кумквата, местной гордости.

– Славные люди, – заметил Родион.

– Да, старик такой профи… Мы с Вавочкой только сунулитуда нос, как он говорит: «Мадам, есть шуба специально для вас!» Снял свешалки, Вавка ахнула, примерила – чудо! Как на заказ сшито! С одного взгляда…Я говорю, может еще в других магазинах посмотрим, а она ни в какую. Хочу эту!Так мы потом, уже купив, в другие магазины все-таки заглянули. Но ничего дажеблизко напоминающего эту шубу не увидели.

– Да, Олежек, ты, как это у классика говорилось:какой-то там «идеал московских всей мужей». Повезло Вавке!

– Знаешь, это мне повезло, старичок. Мне с ней легко.

– И на сторону не ходишь?

– Специально нет. Зачем? Но если подвернется что-то иможно без особого риска, то почему бы и нет…

– Ну да, пресловутая полигамия… – засмеялсяРодион. – А что тут надо заказывать?

– Я лично обожаю мусаку.

– Это что-то с баклажанами, да?

– Да.

– Ну что ж, поскольку мы в Греции, будем есть мусаку ипить метаксу?

– Давай!

– А ты куда это смотришь, Олег?

– А тут эта бабенка…

– Какая?

– Не оглядывайся, неудобно.

– Какая бабенка? Объясни толком.

– Та, что я для тебя присмотрел. Но, боюсь, ты опоздал,она тут с молодым любовником.

– А ей сколько?

– Максимум тридцать три – тридцать четыре.

– А любовнику?

– Лет двадцать. Красавец…

– Тем интереснее будет отбить.

– Так ты ж ее еще не видел! – засмеялся Олег.

– Сейчас погляжу! – Родион встал и направилсявглубь кафе – они сидели на террасе – в туалет. Через несколько минут онпоявился и рассеянным взглядом окинул террасу. Его как будто ударили под дых. Спервого, мимолетного взгляда он понял, что это его женщина. Он любил эту чисторусскую красоту. Русые, гладко зачесанные волосы, прелестный овал чистого,нетронутого ботоксом и прочими мерзостями лица. Большие синие глаза, грустные иглубокие. И на лице явственно читалась любовь. Надо сказать, что и объект этойлюбви был хорош! Отобью! Во что бы то ни стало, отобью!

– Ну что?

– Недурна…

– Я все-таки выиграл пари?

– Какое еще пари? – рассеянно спросил Родион.

– С Вавочкой.

– …Пожалуй, выиграл… А что ты выиграл?

– Торт!

– Ах да, ты же любишь сладкое…

– Обожаю, а Вавочка меня ограничивает. Слушай, а стольюный соперник тебя не смущает?

– Да где мальчишке со мной тягаться? Слушай, а как еезовут?

– У нее красивое имя… Лали.

– Лали? Что это за имя?

– Не знаю…

– Погоди, кажется, у Окуджавы что-то было… Втемно-красном своем будет петь для меня моя Лали…

– Дали, старичок, Дали…

– Подумаешь! А для меня будет петь Лали…

– Ну ты самоуверенный тип!

– Хочешь пари, еще на тортик?