– Я буду поблизости, если понадоблюсь вам.

Ее защитник. Прежде у нее не было такого человека рядом, и ей нравилось новое ощущение.

Эйден наблюдал за тем, как она намазывает горячие вафли маслом и клубничным джемом с манящим фруктовым ароматом, откусывает кусочек.

– Послушай, ты права. Я действительно сказал неправильные слова вчера. Потому что очень испугался.

– Вот как?

– Но я хочу все исправить. В последующие несколько месяцев мы будем часто видеться.

Не так, как вчера.

– И я хочу, чтобы мы не испытывали неловкости, находясь в обществе друг друга.

Слишком поздно.

– Поэтому я предлагаю…

– Ах ты, неблагодарное жалкое подобие внука! – донесся из холла крик Джеймса, взволновавший Кристину. Сначала она решила, что старик узнал о случившемся ночью, но поняла, что дело в другом. Что же его так расстроило?

У нее внутри все сжалось. Прежде конфронтации случались довольно часто и добром не заканчивались. Джеймс всегда долго и громко ругался.

Тяжело опираясь на трость, он вошел в столовую.

– Решил, что я уже одной ногой в могиле, мальчик?

Эйден быстро переключил внимание на деда.

– Ну, это вряд ли, – парировал он, поворачиваясь к старику и принимая нарочито расслабленную позу.

– Тогда зачем игнорируешь меня и ведешь себя так, будто меня и на свете нет, проворачивая свои дела прямо у меня под носом? – Джеймс был необычайно взвинчен.

Кристина насторожилась, видя, как у него несколько раз дернулась рука.

– Решил, что я не узнаю о твоей поездке на завод? А у меня, владельца предприятия, разрешения спросить не догадался? Или, пользуясь моей болезнью и неспособностью остановить тебя, пытаешься поладить с прорабом?

– Зачем вам меня останавливать? Вы же сами велели взять на себя обязанности управляющего. Именно это я и делаю, следую вашим желаниям.

Джеймс крепко сжал плечо Эйдена, Кристина поняла, что пришло время действовать.

– Джеймс, – попыталась она урезонить старика.

– Исключив меня? – Тот сильнее вцепился в трость, едва держась на ногах. – Устраивая встречи за моей спиной? Я пока еще здесь главный!

Ощущая небывалый прилив спокойствия, Кристина встала из-за стола. Испуганный ребенок, становящийся свидетелем одной перепалки за другой, канул в прошлое, осталась сиделка, намеренная исполнить свой профессиональный долг.

– Джеймс!

На бледном, как мел, лице старика лихорадочным румянцем горели щеки. Он нетвердо стоял на ногах, что, впрочем, после последнего удара стало привычным состоянием.

Эйден тоже поднялся, чтобы встретить противника на равных.

– Недолго вам осталось быть главным, помните об этом!

Джеймс прижал руку к груди, Кристина, молниеносно обогнув стол, подскочила к нему.

– Прошу вас, Джеймс. Доктор запретил вам волноваться. Давайте успокоимся.

– Ты! Ты помогаешь ему отнять у меня все! Тебе следовало бы быть благодарной за то, что я для тебя сделал, а ты строишь козни за моей спиной.

Кристина не знала, что вызвало приступ паранойи, и не хотела знать. Понимала, что пациенту нужно принять лекарства и отдохнуть. Но следующие слова старика буквально парализовали ее.

– Мне давно следовало догадаться, что ты не годишься для этой работы. Гены твоей матери-интриганки проявились в самый неподходящий момент.

Кровь отлила от ее лица, она покачнулась.

– Довольно! – воскликнул Эйден. – Это Бейтмэн попросил нас встретиться с ним на заводе, мы согласились. Если вам требуется отчет, я предоставлю его вам через несколько часов.

Джеймс будто хотел что-то добавить, но лишь поморщился. Кристина подскочила к нему, позабыв обо всем, кроме профессионального долга.

– Джеймс, мы немедленно позвоним вашему доктору. Нолен!

Старик хватал ртом воздух, на лице отразилась паника.

– Все будет хорошо, – успокаивала Кристина. – Нолен, давайте отведем его в кабинет и вызовем скорую помощь.

– Нет. Доставьте меня в мою комнату и пошлите за доктором Маркемом.

– Но Джеймс.

– Нет. Никаких больниц. Я хочу умереть в Блэкстоун-Мэнор.

Двумя часами позже его желание осуществилось.

* * *

Бросив взгляд на чудовищный надгробный памятник, который Джеймс Блэкстоун приказал возвести в свою честь, Эйден с отвращением отвернулся и зашагал прочь от семейного склепа и бронзового гроба, оставив Кристину в одиночестве беседовать с теми немногими, кто еще не ушел. На гражданскую панихиду пожаловал почти весь город. Семья Блэкстоун была всем известна, и все хотели отдать последний долг старику Джеймсу.

Эйден не мог подавить терзающее чувство вины. Последние жестокие слова, брошенные в гневе, не давали покоя. Возможно, именно этого старик и добивался. Эмоции не подчинялись логике, это неудивительно, учитывая оставленное дедом нежеланное наследство.

Поднимаясь по холму к отдаленному уголку кладбища, Эйден стряхнул с себя деланую благодарность и сочувствие, которыми насквозь пропитался за последние несколько дней. Ушла и часть небывалого напряжения. К могиле отца, где ожидали братья, он подошел с ощущением небывалой легкости во всем теле.

Джеймс Блэкстоун мертв. На этот раз взаправду.

Как ни ненавистна мысль праздновать смерть старика, без него Эйден волен делать, что пожелает, и никто не сможет ему помешать. Опека над Лили будет передана ему или одному из братьев, им больше ничто не угрожает. Теперь Эйден сможет на законных основаниях открыть трастовый фонд для матери и позаботиться о том, чтобы за ней всегда был должный уход, а также подобрать хорошую управленческую команду для завода. Разобравшись с делами, он со спокойной совестью вернется в Нью-Йорк к любимому делу.

Эйден даже самому себе не хотел признаваться, как будет недоставать близости с Кристиной. Отказывался вспоминать одинокие ночи у себя в спальне. В конечном итоге расставание пойдет на пользу обоим.

– И ты здесь, братишка? – воскликнул Люк, увидев его.

Кивнув, Эйден повернулся обнять брата Джейкоба, который прилетел, едва узнал о смерти деда.

Братья походили друг на друга как две капли воды, но характерами разительно отличались. Каждый обладал яркой индивидуальностью и уникальными талантами.

Блэкстоун-Мэнор давно перестал быть для Эйдена домом, но он чувствовал себя как дома везде, где оказывались братья. Даже живя в разных городах, они три-четыре раза в год обязательно собирались вместе на несколько дней. Кроме того, находясь в двух часах езды друг от друга, Эйден и Джейкоб обедали вдвоем примерно раз в месяц.