он. – Пальнул туда, где они стояли, сэр. Не сделай я этого, живым бы ноги не унес!

Губернатор уставился в землю, словно пытался сдержать ярость.

– Значит, ты стрелял. Ранил кого-нибудь? Или убил?

– Так ведь, сэр, я выстрелил и сразу деру… Я и сам не понял, что к чему, сэр – спустил курок, да и был таков, страх божий охватил…

– Бругден, ты ведь помнишь: я тебя предупреждал.

Губернатор говорил так тихо, что Руку пришлось податься вперед, чтобы расслышать его слова.

– Я тебя предупреждал, я тебе говорил, а теперь скажу еще раз. Будущее этого поселения и всех его жителей в немалой степени зависит от поддержания дружественных взаимоотношений с туземцами. Ты меня понял? Нас слишком мало, а сколько их – одному Богу известно.

– Да, сэр, – промямлил Бругден.

Его розовые губы, словно маленькое живое существо, выглянули из густой темной бороды, выговорили слова и вновь скрылись.

После рассказа Бругдена настрой отряда изменился. Рук заметил, как губернатор обменялся парой фраз с Силком, тот переговорил с сержантом, и один из рядовых заступил в караул. Сержант потихоньку собрал ружья, зарядил их в тени, подальше от костра, потом принес назад и разложил рядком.

Вероятно, был повод испугаться. Остальные, судя по всему, оробели – каждый по-своему. Бругден стал угрюм, постанывал при каждом движении и щурился опухшим глазом. Уилстед снова надел гетры и башмаки и, сидя на бревне у костра, то и дело откашливался, будто готовился произносить свадебную речь. Силк прихлопывал москитов, замахиваясь яростнее обычного.

– Богом клянусь, они размером с воробьев! А ведь, казалось бы, прохлада должна их отвадить! – возмущался он. – Рук, не сомневаюсь, ты надеялся на природные причуды, неизвестные науке, но буду откровенен, друг мой, какими бы удивительными ты их ни находил, я бы охотно отказался от радости знакомства с ними.

Все это напоминало театр: освещенная поляна с костром походила на сцену, где разворачивался спектакль, который мог бы называться «Солдаты Его Величества бросают вызов врагу».

Рук жевал свой паек, стараясь растянуть удовольствие. Даже вороний суп пришелся бы кстати. Что-то произошло там, в лесу, о чем Бругден умолчал. Но если местные и впрямь готовятся на них напасть, пара мушкетов их не спасет. Страх свойственен человеку, способному на что-то повлиять. Им восьмерым, оказавшимся посреди огромных неизведанных просторов, оставалось только ждать и надеяться.

Ночь выдалась тревожная, но без происшествий. Когда все проснулись, по траве между деревьями тянулись длинные безмятежные полосы солнечного света, пели птицы, приветствуя новый день. При свете дня заряженные и выставленные рядком мушкеты выглядели нелепо.

В тот день они, петляя, прошли оставшуюся часть пути и, описав неполный круг, вернулись к месту высадки. Когда среди деревьев показалась шлюпка, губернатор обернулся к Руку.

– Вы превосходно ориентируетесь на местности, лейтенант Рук. Отличная работа.

Гардинер уже причалил, развернув шлюпку кормой к берегу. Заметив выражение на лице губернатора, он понял: обещанный край сочных пастбищ и разговорчивых туземцев им найти не удалось. Он ненароком многозначительно взглянул на Рука, как бы говоря: «Не хотел бы я оказаться на вашем месте».

Рук рад был отдохнуть, усевшись в лодку, вместо того чтобы тащиться вперед, взвалив на спину рюкзак. Зато он зарекомендовал себя как человек, умеющий «превосходно ориентироваться на местности». А это ему совсем не повредит. И потом, все эти блуждания по безымянной земле походили на встречу с незнакомцем: они таили в себе обещание чего-то лучшего.

Силк достал карандаш и с улыбкой черкал что-то в записной книжке. Уилстед умудрился занять место рядом с губернатором, но когда тот что-то говорил, то неизменно обращался к Силку.

– Тот плодородный участок у реки – именно то, что я надеялся отыскать, – донеслись до Рука его слова. – Он вполне мог бы стать житницей колонии, как вы полагаете, капитан Силк?

– В самом деле, сэр, – согласился Силк. – И впрямь очень обнадеживает, весьма многообещающе.

Он встретился глазами с Руком, но, поскольку рядом сидел губернатор, то даже Силк не решился подмигнуть.

Глаз Бругдена обрел царственный лиловый оттенок, а сам он был молчалив и мрачен. И дело не только в боли, подумал Рук. Его унизили, и он этого не забудет.

* * *

Вопреки обыкновению, губернатор и в следующее воскресенье явился на ужин в казармы. Не успели еще офицеры рассесться, как он встал, подавшись вперед, опершись пальцами на стол из красного дерева и едва сдерживая нетерпение.

– Господа, – начал он, не дожидаясь, когда все усядутся. – Господа!

Майор Уайат постучал вилкой по бокалу и зыркнул на другой конец стола, откуда доносился кашель Госдена.

– Я должен сообщить вам о чрезвычайно важном открытии, совершенном во время нашего недавнего похода, – провозгласил губернатор. – А именно – об участке земли, который как нельзя лучше подходит для возделывания. Тамошняя почва исключительно плодородна и щедро орошается славной рекой. Я дал этому месту название Роуз-хилл – Розовый холм.

«Розовый холм»? – опешил Рук. Этой дикий край, где не выросло ни единой розы? Где почву можно назвать плодородной разве что в сравнении с серым песком Сиднейской бухты?

– Я намереваюсь основать там еще одно поселение под охраной небольшого гарнизона. Капитан Леннокс оказал мне честь взять на себя эту задачу.

Все взгляды обратились на тот конец стола, где сидел Леннокс – он встал, склонил свое длинное костлявое тело в поклоне и снова сел. Рук отметил про себя, что Леннокс не касался спинки стула. Он даже сидел по стойке «смирно».

– Капитан Леннокс поведет туда отряд из нескольких солдат и каторжан, как только позволят обстоятельства. Возделывание земли будет начато при первой же возможности. Я полон уверенности, что это место вскоре станет кормить нашу молодую колонию.

Леннокс моргнул, сохраняя непроницаемое выражение лица. Все сидели неподвижно, кроме Силка. Он поднял руку и пригладил волосы, откинув их со лба. Он встретился с Руком глазами, и его лицо дрогнуло в едва заметном движении, в котором никто не распознал бы подмигивания.

«Уверенность» – вот как можно описать воодушевление губернатора, подумал Рук. А еще можно назвать это «самообманом». Но ведь губернатору платят за положительный настрой. Если поселение опустеет, полторы тысячи фунтов в год ему не видать. Полторы тысячи фунтов в любого вселят уверенность.

Губернатор поднял пустую тарелку.

– И тогда, господа, обещаю вам, такого мы больше не увидим!

Уайат выдавил из себя громкий смешок, дабы продемонстрировать, что губернатор пошутил. К нему присоединились еще несколько человек. Зная, что от Уайата ничто не укроется, Рук тоже приподнял уголки губ, и хотя выражение его лица скорее напоминало ухмылку, даже самая никудышная улыбка лучше, чем ничего.

Губернатор, казалось, был