И пусть взгляд мой прикован ко тьме, живущей в его глазах, помимо воли отмечаю мелкие детали, рисующие великолепную в своей мощи и красоте картину. Как же он хорош!!! Но у меня только два выхода — подчинить или уничтожить. Как ни странно, второе гораздо проще осуществить, чем первое. Вот только очень сомневаюсь, что мои способности проводницы душ сработают со столь мощным существом, а значит, я его однозначно потеряю. Не хочууу!!! Что же делать⁈

Отчаянный вопль в себя внезапно отозвался уже знакомым шёпотом:

— У тебя не получится — такой, кем ты являешься сейчас. Прими… Я помогу. Став единым целым, мы сможем воспользоваться знаниями тёмных богов, черпать силу из самой Изначальной. Силу, которой не сможет противиться даже такой мощный демон. Ты получишь его, примии…

Страшно потерять себя, но тьма… Она же моя часть, я-другая, и от этого не становится чем-то чуждым. Сила. Да, именно её сейчас не хватает, чтобы заполучить демона. На мгновение прикрыв глаза, всё же приняла решение, внутренне соглашаясь на себя новую, перерождённую. По телу прошлась тёплая волна… и смыла шквалом ощущений, знаний, чуть не поглотила. Но, как ни странно, страха больше не было — я знала, была твёрдо уверена, что теперь всё получится. Переждав самый пик эмоций, открыла глаза, по-новому оценивая стоящего передо мною демона. Высший, сильный, красивый… и почему-то, с явно читающимся испугом в глазах.

Впрочем, сейчас это не имеет значения — я знала, что нужно делать, чтобы подчинить существо такого уровня. Такая милая вещь, как рунная магия, когда знаки вырезаются прямо на коже. Демон каким-то шестым чувством понял, что я собираюсь сделать, потому что рванулся, взвыл отчаянно, да только скованный и ослабленный мало что мог противопоставить, кроме мощной защиты разума, конечно же. Ухватив его за один из двух более толстых рогов, прижала голову к стене, чтобы не дёргался, а выпущенными когтями другой быстро вывела первую руну на высоком лбу. Основную, завязывающую на себе остальные знаки заклятья. А вырезав нужный символ, просто приказала демону не шевелиться — теперь, до окончания ритуала, он не сможет ослушаться приказа. Но завершить его необходимо, иначе откат долбанёт по мне же.

— Как твоё имя, демон? — сама поражаюсь, как спокойно и холодно звучит голос, когда внутри такое напряжение.

Не ответить тот просто не может. И впервые слышу голос своего нового слуги — называть его рабом почему-то не хочется. Странно.

— Нуар-Тар-Ситтах эс’Литасшарт…

Имя — составная часть заклятья, недаром назвать истинное — значит отдать власть над своей судьбой другому. Если этот другой — умелый маг. Или бог.

Сложная это работа — в ы резать на живом теле тысячи мелких рун (очень твёрдом, кстати, теле). Последний символ лёг точно над сердцем, а я, оторвав взгляд от своей работы, столкнулась с чёрными глазами, полными безысходного отчаяния и мольбы. Что не так⁈ Мимолётное усилие и я понимаю — если оставить всё как есть, демон станет таким же, как Рен поначалу: покорным, безынициативным… таким скучным. Не хочу!

Есть ещё два варианта, но один даст ему слишком большую самостоятельность (если я попробую его крови), а второй вообще ловушка, позволяющая извратить ритуал и отдать демону власть над телом незадачливого покорителя (соответственно, дать выпить своей крови). Не подходит. Но я ведь странная. Что если попытаться применить третий выход, только что придуманный?

Сделать смешанную кровь, как для Клятвы Верности, в равной пропорции и с добавлением концентрированной тьмы? Кто пьёт, тот и властвует? Значит, я выпью первая. Вижу, что демон не понимает смысл моих манипуляций: когда надрезаю ему кожу под последней руной и собираю кровь в ладонь, лицо его разглаживается, даже мелькает торжество в еле заметной улыбке, но когда прокусываю своё запястье, из которого появляется тягучая и мерцающая чёрная кровь, в глазах вновь видится недоумение и настороженность. Ох, если бы я сама понимала, что делаю. Но в сердце сидит уверенность, что всё происходит абсолютно правильно.

Кровь в ладони смешивается самостоятельно, спиралями, и, не давая себе времени передумать, отпиваю одним глотком ровно половину, а остаток подношу к губам Нуара: «Пей!». Демон высовывает длинный красный язык и одним мазком смахивает смешанную жидкость. Мгновение ничего не происходит, потом он как-то расслабляется, оседает в цепях со сдавленным стоном. Я же ловлю себя на мысли: «Мой, целиком и полностью!», но эта мысль не только собственнически-удовлетворённая, а ещё и приправленная чем-то незнакомым… Нежностью? Что я сотворила только что⁈

И на задворках сознания успеваю лишь уловить мысль-смех-напутствие:

— Он твой, девочка. Но и ты — его. Возьми этот мир, разрешаю.

Мама моя богиня! Со мной говорила Повелительница⁈ Что ей до такой песчинки мироздания, как я? Тем временем оковы на демоне распадаются сами собой, а он, продолжая движение, опускается к моим ногам, плавно перетекая в человеческую форму — очень привлекательную форму, ммм… — а низкий чуть вибрирующий голос запускает по коже стадо мурашек:

— Моя богиня.

Вот же ж… демон!

Глава 7

Распятый на стене в подземной камере какого-то убогого мира, Нуар-Тар-Ситтах поливал сам себя внутренним ядом. Безысходность, отчаяние, страх будущего. Ничего из этого Высший демон Третьего круга мира Кмарграшш (не наивысшее положение, но достаточно высокое) не испытывал — только чистую ярость на этих мелких и слабых смертных, что лишь благодаря стечению обстоятельств сумели пленить его. Ну и немного горькой насмешки над собственными нетерпением и любопытством, оказавшимися одним из факторов того самого стечения. Как же, ведь он почувствовал зов семейного артефакта, считавшегося утерянным уже несколько тысяч лет!

Молодой и горячий — конечно, он не стал ставить в известность Главу Рода, решил сам сначала всё разведать. Ему, неудачнику, подобный успех мог помочь хоть немного стабилизировать своё положение в семье. Нуар не был ни плохим воином, ни преступником, просто на нём стояло клеймо одиночества. А в мире, основанном на жизни со второй половинкой души, это было сродни проклятью. Демоны Кмарграшша мало чем отличались от остальных похожих существ, за одним исключением — семьи создавались раз и навсегда, никогда не бывая договорными.

На пороге совершеннолетия каждый из них отправлялся к провидцу, чтобы узнать срок, когда они встретят тайн э ш, возлюбленную или возлюбленного. И ещё никогда провидцы не ошибались, называя время. Что бы ни делал демон, сила мира сводила предназначенных всегда. Потому и несчастливых среди них не было. Правда, поскольку дети рождались очень редко и далеко не у всех пар (впрочем, этот недостаток компенсировался почти вечной жизнью), встретить возлюбленного можно было как спустя десяток лет, так и через несколько тысяч. А до того — полная свобода отношений. В основном, с представителями других рас (свободных молодых демонов их вида слишком мало), что для существ, легко путешествующих между мирами, не проблема.

Нуар был единственным ребёнком в Роду эс’Литасшарт за последние пять тысяч лет, потому и новость, озвученная провидцем на его совершеннолетие, стала шоком для всех: у юного демона нет половинки души! Подобное случалось в истории Кмарграшша лишь единожды, примерно шесть сотен тысяч лет назад и подробности почти стёрлись из хроник. Известно только, что тот демон выдержал одиночество несколько тысяч лет, а потом добровольно вошёл в нестабильный блуждающий портал, что почти равносильно самоубийству. Так что приговор оказался окончательным и страшным: демоны их мира могут создать пару только с тайнэш, а ими бывают лишь особи своего вида. Не имеющий же тайнэш постепенно начинал сходить с ума.

Одно время молодой демон даже неистово молился Изначальной Тьме, прося снисхождения, изменения судьбы, но довольно быстро понял, что катастрофа его жизни