Ее щеки покраснели, из глаз брызнули слезы, — нет! Нет! Нет!

— Да-да-да! Я сам лично видел.

— Когда это ты ви… — удивился младший, но тут же получил затрещину и закивал, как китайский болванчик, — а, да, видел. Я тоже видел. И полкласса видело.

— Вот же идиот…, — вздохнул Серый и повысил голос, — короче, не приедет она за тобой. Кому нужна вонючая замарашка?

Он поднял ком земли и швырнул в девочку, оставив на белом платье грязные пятна.

— Хватит! — взмолилась Лиска.

Она не хотела этого видеть, но не могла сдвинуться с места, словно кто-то связал ее по рукам и ногам, — хватит! Пустите, хватит!

Лиска отчаянно брыкалась, дергалась, но продолжала стоять и смотреть. Она не могла даже закрыть глаза. А троица, как голодные волки окружали загнанного олененка.

— Глупая дура!

— От тебя воняет!

— Отсталая уродина! Ублюдина!

— Ты никому не нужна! Падаль!

— Шваль подзаборная!

Слова лились ядом. Ребята входили в раж, выделываясь друг перед другом. Девочка не сдерживала рыданий. Слезы градом лились по щекам, стекали на шею, капали на покрытое грязью платье.

Остальные дети стояли и смотрели. Никто даже не подумал вмешаться. Они просто смотрели. В их глазах читалась жажда зрелища. Жалость вперемешку с извращенным любопытством. Жажда заводила их, они хотели еще и еще. Больше слез! Больше крови!

Младший снова толкнул девочку, и она упала на колени. Серый быстрым движением вырвал из скрюченных пальцев куклу.

— Отдай!

— Упс.

Хруст. Левая рука куклы упала на землю.

— Нет!

Жертва бросилась на мучителя и пихнула его, вцепившись в куклу. От неожиданности Серый оступился, покачнулся и чуть не упал.

— Вот же сука!

Серый размахнулся и ударил девочку в глаз. Она охнула и грохнулась на спину. Друзья молча отошли на шаг, стараясь сделать вид, что ничего не произошло. Иногда на Серого находила агрессия и все знали, что рядом в этот момент лучше не стоять. Девчонка сделала самое ужасное — она посмела сопротивляться. Посмела оспорить его власть над собой. Такого Серый никогда не прощал.

— Серый, там старый хрен идет, — рискнул подать голос младший.

Лиска оглянулась. К толпе не спеша шел старик-сторож. Он пошатывался, нетвердо наступая на землю.

— Эй, ты, — Серый легонько пнул жертву, — ты же не будешь долбаной крысой? Мы просто играли. Тебе понравилось? Я спрашиваю, понравилось?!

— Она нас сдаст, — сказал младший.

Серый пожал плечами и сплюнул. Лагерь он терпеть не мог, а все, что могли с ним сделать — это исключить и отправить в город. Но тут был еще вопрос подчинения. Страх — лучший метод послушания. Не важно к кому он применялся. Школу Серый делил на две касты: достойных и остальных. Можно обидеть слабого. Одного, второго, третьего. Все будут молчать и радоваться, что сегодня они не попали в список жертв. Достойные всегда выбирают крутых ребят. Тех, кто сеет страх и готов показать силу. Нытики и нюни никому не интересны. С первого года Серый показал, кто в школе самый крутой, и никто до сих пор не смел перейти дорогу ему или его приятелям.

Но было и еще кое что. Лиска догадывалась об этом еще в городе, а сейчас, глядя на злобно поджатые губы мальчика, окончательно убедилась. Обычного унижения Серому уже не хватало. В нем жило что-то дикое, необузданное и агрессивное. Его глаза блестели адским огнем, когда он получал удовольствие. Глубоко внутри Лиска понимала, что рано или поздно Серый перейдет грань между обычным унижением и настоящим насилием, а может даже и убийством.

— Эй!

— Отс… тань… те…

— Хочешь получить обратно?

Он взял куклу и помахал перед лицом жертвы.

— От…дай!

— Убедишь старого козла отвалить, отдам.

Серый отошел на шаг и уставился на небо.

— Что тут происходит? — сторож протиснулся через толпу ребят, — милая, ты в порядке?

От него жутко несло перегаром. Дрожащей рукой он помог девочке подняться. Несколько секунд смотрел на ее заплаканное лицо на котором уже расцветал синяк.

— Эти тебя обидели?

Он ткнул пальцем в троицу. Серый провел ладонью кукле по горлу. Девочка хотела что-то сказать, но закашлялась и покачала головой.

— Я… просто упала и… все хорошо.

— Точно? Ты не врешь? Шепни мне на ухо, я никому не скажу.

— Все хорошо. Все хорошо, — бубнила она, по-прежнему дрожа.

— Хм. Ну ладно. Расходитесь, нечего тут толпиться. Ну! Кому я сказал! И ты тоже иди, а вымазалась то… ну ничего, переоденешься и вновь станешь красоткой!

Старик подмигнул ей и двинулся обратно. Толпа быстро рассасывалась. В конце концов остались только мучители и их жертва.

— Молодец, — Серый сделал вид, что хлопает в ладоши, — четко сработала. Прям как взрослая. Только нафига тебе кукла? Я придумал кое-что получше. Мелкий, притащи веток и дай бумагу.

Младший метнулся к кустам и с треском наломал сухих веток.

— Бумагу, — потребовал Серый.

— Это от сеструхи, — тихо и с сожалением сказал младший, доставая рисунок.

Нехотя он все-таки отдал смятый листок и получил в подарок одобрительную ухмылку.

Серый достал зажигалку.

— Что ты… — девочка побледнела больше прежнего.

— Поиграем в игру — сожги ведьму, — ухмыльнулся Серый и чиркнул зажигалкой.

— Сторож идет! — предупредил младший.

— Пофигу, успеем.

Огонь быстро взобрался по веточкам. Серый сжал голову куклы и дернул. Хряк!

Девочка снова упала на колени. В горле пересохло, в глазах застыл ледяной страх.

Серый швырнул куклу в огонь, помахал оторванной головой в воздухе и бросил к изуродованному игрушечному телу.

— Пошли отсюда.

Серый нагнулся и вложил что-то в ладонь девочки.

Лиска беспомощно наблюдала, как бедняжка подползла к костерку и вытащила подгоревшую голову куклы.

— Наташа… — прошептала девочка.

— Наташа… — прошептала Лиска.

— Что ты творишь, дуреха! — сторож носком грязного ботинка раскидал почти прогоревшие веточки и затоптал. Остатки куклы с хрустом вошли в землю, — откуда зажигалку достала?

Старик схватил девочку за руку и поставил на ноги.

— Ну-ка пошли к директору.

Девочка безвольно топала следом, прижимая к груди игрушечную головку.

— Стойте! Она не виновата! — надрывалась Лиска, но девочка и сторож очень быстро скрылись вдали.

Облака расступились. Словно занавес, с неба опустился густой туман. Но не серый, а черный. Чернильно-черный. Лиска поняла, что снова может двигаться и побежала вперед, пытаясь выбраться на свет. Где-то рядом черные воды с грохотом разбивались о невидимые берега. По лицу хлестал вязкий противный дождь. Но Лиска была не одна в окружавшей ее темноте. Кто-то следил за ней. Она чувствовала его присутствие.

Незримый наблюдатель был одновременно повсюду и нигде. Его сила сводила с ума. Отвратительная, как черные гнилые воды; сырая и тухлая, как капли черного дождя. Лиска в ужасе бежала прочь,