Взрослый, порожденный самим бессознательным как максимально благополучная «программа» мышления, состояния и поведения, привносящая в реальную жизнь человека и желаемую эффективность, и счастливость, на образном языке выглядит как фигура, излучающая свет. Это действительно «лучшая версия», «великолепное Я» клиента.

Некая высшая, надмирная идентичность, которая тем не менее великолепно живет и действует в материальном мире.

Разумеется, такая фигура обладает и всеми взрослыми добродетелями, такими как дисциплина, воля, трудолюбие, ответственность, интуитивность, способность исполнять свой долг, умение принимать решения, делать выбор и быть верным этому выбору, упорство, терпеливость и др.

У Взрослого, созданного бессознательным, полностью отсутствуют душевная боль и лживость. От его фигуры исходит удивительное ощущение спокойной силы, целостности и единства мыслей, чувств, поступков. Погружая эту фигуру в «кинофильм» с декорациями реальной жизни клиента, мы всегда видим, как она реализует самые удачные сценарии поведения и жизненные стратегии, которые даже не приходили в голову внутреннему Ребенку. Взрослый живет из любви, а не из страха, и действует легко, но всерьез.

Расспрашивая, рассматривая эти великолепные фигуры и наблюдая за их выборами и решениями, можно заметить, что ценности подлинно Взрослого весьма созвучны философии стоицизма. И ровно так же, как некогда стоицизм сделал Европу великой, так подлинно Взрослый делает жизнь человека благополучной через забытые психологически-детьми, неведомые им и пугающие их ценности: труд, дисциплину, порядок, правдивость, ответственность, бесстрашие.

Всякое нравственное действие для такого Взрослого естественно. Он легко согласует свои интересы с задачами увеличения общего блага. Любые безнравственные поступки воспринимаются им как саморазрушение и чужды его природе. Воздержание, аскезу и развитие своей личности он считает инструментами достижения счастья. Вместо «мусорных» эмоций у такого Взрослого высокие чувства: честь, доблесть, достоинство, благородство, вкус. Он обладает тактом, утонченностью, пунктуальностью, порядочностью, постоянством, внутренней и внешней безупречностью, великолепными манерами. Он способен быть неизменным, не склоняясь ни перед какой силой, и в то же время постоянно расти, преумножая свои добродетели. Это фигура огромной внутренней силы, у которой нет необходимости с кем-то или чем-то конфронтировать. Сила ее направлена на жизнь, на созидание. Такой Взрослый – великолепный стратег, он мыслит долгосрочной перспективой и подобен стреле, летящей к цели – без колебаний и рефлексий, без страха и упрека.

Рядом с психологическим портретом нашего типичного современника образ такого Взрослого выглядит поистине сверхчеловеческим. Сравните:

– типичная фигура «я в проблеме», одинаковая у практически любого человека: серая, ссутулившаяся, уставшая, печальная, источает неуверенность. В тяжелых случаях она и вовсе черная, стремящаяся в позу эмбриона;

– фигура подлинно Взрослого: высокая, сияющая, с безупречной осанкой, излучающая спокойную уверенность и состояние всемогущества и бессмертия.

Самость против Эго

С появлением такого сияющего Взрослого, способного сделать гармоничным сосуществование Ид, Эго и Супер-эго, мы уходим от концепций слабого или сильного Эго по Фрейду, механистического Взрослого по Берну, невротизирующего «фашистского» Эго по Делезу и Гваттари и вверяем роль организующего центра личности великолепному явлению, которое Юнг называл самостью.

«С интеллектуальной точки зрения, – писал Юнг, – самость – не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую… С таким же успехом ее можно назвать «Богом в нас». Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым способом зарождаются в этой точке, и все высшие и последние цели, кажется, сходятся на ней».

Самость по Юнгу – это архетип целостности, символ полноты человеческого потенциала и единства личности, который занимает центральное место в управлении психической жизнью индивида. Фигуры подлинно Взрослых идентичностей, возникающие при успешной трансформации детско-родительских фигур, необычайно напоминают ее по своим качествам и последующему влиянию на судьбу человека. Можно сказать, эти фигуры заряжены самостью так же, как детско-родительские фигуры в бессознательном заряжены ресентиментом.

Заметное сходство юнгианской самости с тем, что креационисты называют «душой», сквозит в реакциях самих клиентов, которые, видя себя в состоянии подлинной взрослости, нередко именуют эти образы словами «мое высшее я», «мое лучшее я», «лучшая версия меня» и т. п.

В полном соответствии с концепцией Юнга о том, что мир состоит из пар противоположностей, соединение которых приводит к появлению более высоких уровней организации бытия, работая с бессознательным, мы, сливая воедино все детско-родительские идентичности, получаем фигуру высокоуровневого Взрослого, заряженного самостью. Так мы постепенно вытесняем из «парламента частей» индивида слабость, боль, озлобленность и мстительность (ресентимент) и создаем качественно иного человека – гармоничного, нравственного, благородного, благополучного, подтверждающего правоту поговорки: «Путь в справедливое общество лежит через кабинет психотерапевта». Именно такой человек способен достичь всех своих целей.

В этом месте можно испугаться, что мы вплотную подошли к возможности создания сверхчеловека, но бояться тут нечего: подавляющее большинство клиентов прекратят работу с бессознательным, как только их житейские проблемы будут решены и наступит плато благополучия, поскольку мотивация типичного клиента подпитывается социальными смыслами (личная счастливость и удовлетворенность, успех в делах, признание другими людьми, финансовое благополучие и т. д.).

Для продолжения психологического развития нужна мотивация, подкрепленная смыслами более высоких ступеней пирамиды Маслоу – уровней творчества, познания, саморазвития и самоактуализации. Если допустить, что мы не останавливаем работу над собой, продолжая ее уже не из боли, а из любви к себе, то процесс развития приведет к тому, что мы получим во внешней реальности ровно такого же блистательного и сияющего человека, каким показывает бессознательное «лучшую версию» клиента на языке образов.

(Первый пример тому – ваша покорная слуга, которая одной только самостоятельной работой с бессознательным перевела себя из состояния «твари дрожащей» и полной ничтожности в состояние публичного человека, терапевта, учителя и проводника, за которым следуют люди.)

Преобразуя пары детско-родительских идентичностей в фигуру подлинно Взрослого, мы создаем процесс, названный Юнгом индивидуацией. Это процесс самостановления личности с развитием ее уникальных черт. В отличие от индивидуализма – мнимой уникальности детско-родительских идентичностей, неблагополучных и скрыто или явно бунтующих против коллективных требований и обязанностей перед обществом, индивидуация по Юнгу – это более совершенное, творческое и одухотворенное исполнение человеком своей миссии. Прошедший ее индивид способен служить людям и человечеству уже по доброй воле – без бунта «внутренних детей» и без давления «внутренних родителей».

Юнг делит индивидуацию на два этапа, которые совпадают с первой и второй половиной жизни человека. Задача первой фазы – инициация, посвящение во внешнюю действительность, адаптация к требованиям окружающей среды. Задача второй фазы – посвящение во внутреннюю действительность: углубленное самопознание, продвигаясь по пути которого, индивид в конечном счете постигает самость как исток и основу своего психического бытия.

И если именно требование повзрослеть бессознательное сегодня выдвигает каждому первому человеку как необходимое