Она поняла, что он не сможет. И не хочет. Поэтому,повернувшись, она посмотрела по сторонам. Чуть ближе других сидел коренастыйлысоватый мужчина с татуировкой на левой руке. Он был одет в грязную майку игромко смеялся, не обращая внимание на своих соседей. Дронго видел, как онприехал на мотоцикле за несколько минут до начала сеанса. Зажав в рукахпрезерватив, девушка осторожно сняла ногу и перелезла через колени Дронго. Онневольно взглянул на экран. В кадре был тот же актер, изображавший ЧарлиЧаплина. Он смотрел прямо в зал печально и строго, словно укоряя Дронго.Женщина, словно безумная, сделала шаг по направлению к лысому мотоциклисту. Ивдруг Дронго понял, что если она сейчас уйдет, он не простит себе этогоникогда. Вскочив, он успел схватить ее за руку. Она обернулась, пытаясьвысвободиться.

— Не нужно, — попросил он, — останьтесь сомной.

Гримаса исказила ее лицо. Теперь она была возмущена. Кажется,он понял, почему ей было так плохо. Видимо, она ревновала к кому-то или былаотвергнута кем-то. Именно поэтому ей показалось оскорбительным поведениеДронго, который не решался ничего предпринять, пока она не направилась к лысомусоседу.

— Нет, — решительно сказала она, вырываяруку, — нет.

Но он уже стоял в проходе, сжимая ее руку.

— Не уходите, — просил он, — я был не прав.

Она вдруг толкнула его в кресло и быстро стала снимать ссебя брюки. Затем расстегнула его брюки. Презерватив она выбросила. Это был актотчаяния, какой-то страшный акт совокупления, когда оба исступленносоревновались друг с другом и сами с собой. Ее длинное пальто защищало их отлюбопытных взглядов. Кажется, никто не смотрел в их сторону. Только лысыймотоциклист, повернувшись, несколько раз удовлетворенно крякнул.

Он не ожидал от себя подобной дикости. Не ожидал, что можетслучиться такое. Но это случилось. Невероятное ощущение экстаза, словно обаждали именно этой встречи, словно оба были настроены на такую волну. Оба тяжелодышали и смотрели друг на друга, словно пытаясь наконец разглядеть зримые чертыпартнера. В последнем ряду было достаточно темно, и они видели лишь общиеочертания друг друга. А он ощущал ее запах. Аромат ее парфюма и запах тела,которые он узнал бы из тысячи других. Запах ее волос, которые касались его,вкус ее сухих губ и влажного языка. Он почувствовал на языке кровь, очевидно онприкусил себе губу, чтобы не застонать.

Она вдруг улыбнулась. Наклонилась к нему и произнесла толькоодно слово. Она тихо прошептала: «Thanks», — и легко отстранилась от него.Он все еще сидел в полной прострации. Она слезла с него, подняла брюки,запахнула пальто и пошла к выходу. Уже выходя из зала, она обернулась. Он успелеще раз увидеть слаборазличимые черты ее красивого аристократического лица. Азатем она вышла. И лишь тогда он, наконец, опомнился, вскочил, судорожнопытаясь на ходу привести себя в порядок, и побежал к выходу, надеясь догнатьнезнакомку, узнать ее имя, постараться понять, что именно произошло. Печальныйактер, так похожий на Чаплина, провожал его с экрана, как будто говоря, чтодогнать ускользающую мечту невозможно.

Он выбежал в тот момент, когда ее машина отъезжала откинотеатра. В этих небольших городках не бывает такси, и ему оставалось толькосмотреть, как в клубах пыли исчезает ее «Линкольн». Он даже не сумел разглядетьномер машины. Это было давно, очень давно, кажется лет восемь или десять назад.Потом он встретил Лону. Потом в Америке он штурмом брал дом известного «вора взаконе». Потом было предательство друга, которому он так верил. Все это былопотом. А в памяти остался этот фильм с актером, изображавшим Чарли Чаплина, изапах женщины, с которой у него была столь невероятная, невозможная встреча.

Тогда он запретил себе вспоминать об этом. Тогда он заставилсебя забыть и эту встречу, и эту женщину. Но иногда по ночам она появлялась вего снах. Иногда ему снился затылок лысого мотоциклиста, который запомнился емуна всю жизнь, и которого, в отличие от женщины, он успел хорошо разглядеть.

Еще два или три раза он приезжал в этот городок в надеждевстретить эту женщину. Несколько раз он обходил соседние улицы, пытаясь увидетьтот самый белый «Линкольн». Но все было тщетно. Он и сам понимал призрачностьсвоих надежд. Но воспоминание об этой невероятной встрече осталось с ним на всюжизнь. И хотя он часто уверял себя, что это было с ним во сне, тем не менее, онсохранил билет на тот самый киносеанс, во время которого и произошла самаяневероятная встреча в его жизни. И сейчас, стоя перед фотографией грустногокомедианта, он невесело усмехнулся. Судьба иногда корчит подобные рожи…

В дверь еще раз постучали. Дронго открыл ее и увидел Яцека.Тот был в привычном джинсовом костюме и также привычно не брит.

— Можно войти? — спросил Пацоха.

— Конечно, можно, — посторонился Дронго. —Надеюсь, у тебя короткий разговор. Иначе мы опоздаем в мэрию.

— Не опоздаем, — сел на стул Яцек, — онанаходится рядом с нашим отелем. Отсюда пять минут пешком.

— Тем более, не стоит опаздывать, — Дронгопоправил галстук.

— У тебя хороший галстук. — одобрительно сказалЯцек. — Ты всегда покупаешь их в комплекте с платками?

— Почти, это коллекционные от Живанши.

— У меня таких нет, — вздохнул Яцек.

— Ты пришел обсуждать мои галстуки? Или будем говоритьо делах?

— Нет. Я пришел тебя поблагодарить. Ты поступилблагородно. Я ведь сразу понял, что за женщина была с тобой ночью. Ты ее сразуотправил домой и не стал о ней рассказывать. Спасибо тебе еще раз.

— Во-первых, это была не она, — ответил Дронго, —а во-вторых, я обязан был защитить свою спутницу от домыслов полиции.

— Очень благородно с твоей стороны, — сказалПацоха. — ее могли выгнать с дипломатической работы.

— Я сказал, что это была не она, — чуть повысилголос Дронго.

— Хорошо, хорошо, согласен. Все равно ты молодец. Хочуобсудить с тобой убийство Пьера. Мне очень не нравится, как его убили.

— Мне тоже не нравится, — сказал Дронго, — аеще больше это не понравилось самому Пьеру.

— Да, — согласился Пацоха, — ему это очень непонравилось. Скажи мне, Дронго, зачем ты согласился на этот рейс? Что тебездесь нужно?

— А тебе? Ты ведь полковник польской разведки.Рассчитываешь получить генерала?

— Нет, — улыбнулся Пацоха, — у нас не даютповышений за провалы. Это ты убил Пьера?

— И создал себе алиби при помощи вашего дипломата.Какая ты свинья, Яцек, неужели ты действительно считаешь, что это я его убил?

— Павел Борисов видел, как ты ругался с Пьером. Ядумал, что вы с ним были в плохих отношениях.

— Яцек, — покачал головой Дронго, — ты жепрофессионал. Неужели ты думаешь, что я мог убить его из-за этого. Глупо. Ипотом, наш спор видел не только Борисов. У дома стояли Шпрингер, Селимович иБискарги. И еще две женщины. Поэтому нас могли многие видеть. Кроме того, тынаверняка уже позвонил Монике и узнал, что весь вечер я был рядом с ней иникуда не отлучался. И наверняка именно от нее ты узнал, когда она уехаладомой.