– Нет, – покачал головой Митчел, любуясь бессознательнойграцией ее легкой походки и сияющим водопадом темно-рыжих волос, рассыпавшихсяпо спине. – Что вы представляете, когда кто-то упоминает об Амстердаме?

Оглянувшись, она бросила на него взгляд, исполненныйшутливого сожаления, и присела на корточки перед холодильником.

– Те же две вещи, что и вы и, скорее всего остальные.

– Марихуану и проституток? – уверенно предположил Митчел.

Она встала с бутылкой перье в руках, но вместо того чтобыподтвердить сказанное, долго возилась с пробкой. Решив помочь, Митчел шагнулвперед, но тут же понял, что ее плечи трясутся от смеха, и замер от удивления.

– Понимаете, первое, что приходит на ум при упоминании обАмстердаме, – это кафе, в меню которых входит марихуана, и проститутки, стоящиев витринах.

Она засмеялась громче и энергично тряхнула головой, так чтоволосы разлетелись в разные стороны.

– И вовсе не это! – выдавила она, наконец, ухитрившись снятьпробку с бутылки и наполняя стакан газированной водой.

– Но о чем еще можно думать? – пожал плечами Митчел.

Кейт, все еще смеясь, повернулась к нему.

– Тюльпаны, – сообщила она, забирая с собой стакан и подходяк Митчелу. – И каналы. Тюльпаны и каналы – вот что главное в Амстердаме!

– Не все так считают, – возразил Митчел.

– Очевидно, нет, – согласилась она, втайне отказываясьпризнавать его правоту. – Однако должна заметить, что на календарях Амстердамвсегда утопает в тюльпанах всех цветов радуги и каналы просто изумительны. Итам нет ни снимков меню с марихуаной в качестве закуски, ни проституток ввитринах.

– Блюда с марихуаной перечисляются в отдельных меню, –поправил Митчел, получая почти забытое, детское удовольствие от невинной,веселой, абсолютно бессмысленной перепалки с дерзкой девчонкой, котораяпривлекала, забавляла и противоречила ему на каждом шагу. – И никто непредлагает их в качестве закуски.

– А должны бы, – заявила Кейт, автоматически превращаясь вовладелицу ресторана. – Марихуана возбуждает аппетит.

– Это из личного опыта? – осведомился Митчел с понимающейулыбкой.

– У меня диплом колледжа, – как бы между делом сообщилаКейт.

«Весьма информативно», – отметил про себя Митчел.

Чтобы избавиться от дальнейших вопросов, Кейт подняла руки,словно сдаваясь, и весело положила конец дальнейшему обсуждению:

– Больше ни слова об Амстердаме, иначе вы навеки испортитемое представление об этом городе, прежде чем я успею в нем побывать. Вы ужеуничтожили мои мечты о полях разноцветных тюльпанов образами кафе, пропахшихнаркотиками, и мои видения чудесных каналов превратились в тени грязных переулков,где проститутки выставлены на продажу. Кроме того, – добавила она, услышав стукв дверь, – наш ужин прибыл.

Митчел распознал нотки облегчения в ее голосе и понял, чтодевушка испытывала искреннюю неловкость, обсуждая с ним нелегальный секс инаркотики. Это поразило и озадачило его, хотя все, что она ни делала, либосбивало с толку, либо интриговало. Несколько минут он наблюдал, как она с такойуверенностью распоряжается официантами, расставлявшими на столе изысканныеблюда, словно всю жизнь управляла хозяйством в лучших домах и отелях. Тольконедавно она стояла на коленях перед искалеченным псом и умоляюще смотрела наМитчела со слезами на глазах, после чего он обнаружил ее сидящей на обочинеподъездной дорожки, абсолютно безразличной к своему внешнему виду, одежде иреакции других гостей отеля. А когда он сказал, что помощь сейчас будет, онаподняла лицо и улыбнулась с неподдельной благодарностью.

Ничего не скажешь, он действительно ей нравится, и она дажене пытается это скрыть, и все же... Митчел чувствовал, что лишает ееравновесия. Она была красива яркой, почти экзотической красотой... но когда онмолчаливо восхитился тем, как она выглядит в широких, развевающихся шелковыхбрюках и маленьком белом топе, державшемся на прозрачных бретельках, завязанныхбантами, она так смутилась, что он поспешил перевести разговор на ее волосы.Несколько минут назад они были на грани поцелуя... но когда им помешала музыка,Кейт отодвинулась и попыталась сделать вид, что ничего не случилось.

Учитывая все это, Митчел засомневался в собственной правотенасчет ее чувств к адвокату. Может, она оставалась со своим дружком по тойпричине, что действительно была к нему привязана? Или, по крайней мере, быланамерена не изменять ему!

Митчел горячо надеялся, что ошибается, потому что ее влеклок нему... а его очень влекло к ней.

Нет, не очень. Безумно. И нужно честно в этом признаться.

Официанты потянулись к выходу.

– Ужин подан! – беспечно объявила Кейт.

Митчел повернулся и увидел ее, залитую сиянием свечей.Морской ветерок играл с огненной мантией волос на ее плечах.

Страстно влечет...

Когда он приблизился к столу, она небрежным жестом откинуланепокорную прядь со щеки, и у него замерло сердце от этого бессознательноженственного жеста, словно Митчел никогда раньше не видел, как сотни женщинделают это.

– Садитесь, пожалуйста, – любезно пригласила она, когда онпопытался выдвинуть для нее стул. – Вам и так пришлось целую вечность ждатьэтого ужина.

Ее нервозность немного улеглась. Теперь она была на знакомойтерритории, стояла возле изысканно накрытого, уставленного свечами стола,принимая особо важного гостя, для которого хотела казаться приятной и радушнойхозяйкой. Эту роль она могла играть идеально. Потому что училась у настоящегомастера, и только он был способен сделать это лучше. Но больше она никогда неувидит отца в этой роли.

Сморгнув неизвестно откуда взявшиеся слезы, Кейт потянуласьк открытой бутылке вина на приставном столике.

– Разрешите налить вам вина? – спросила она, улыбаясь сквозьпелену слез.

– Это зависит от того, где именно вы собираетесь егоналивать и насколько метко целитесь.

Непрошеная тоска мгновенно сменилась приступом веселости.

– Очень-очень метко, – заверила она, наклоняясь над егобокалом.

– А у меня имеется свидетельство обратного, – усмехнулсяМитчел.

К его досаде, она тут же отомстила, улыбаясь прямо ему вглаза, одновременно ловко отмерив нужное количество вина в бокал.

– Собственно говоря, в тот раз я поразила именно ту цель,которую хотела, – сообщила она.