был виден Рыцарский крест. В последние годы Циглер быстро продвинулся по службе. Во время Гражданской войны в Испании он был командиром роты в легионе «Кондор» и входил в число немецких добровольцев, получивших больше всех наград.

– Моя дивизия держится, – подал голос Циглер. – И хотя мы сильно измотаны, однако наш фронт не прорван. Кроме того, мы получили подкрепления, а именно один французский батальон и один латышский полк. В данный момент мы можем удержать свои позиции…

– Ясно, а вы, господа офицеры? – обратился Вейдлинг к представителям других соединений.

Майор из 9-й парашютной дивизии доложил, что в его распоряжении находятся лишь жалкие остатки дивизии. Примерно то же самое сообщил и штандартенфюрер из 23-й моторизованной дивизии С С «Нидерланд».

– У нас осталось еще довольно много исправных орудий, – доложил наконец командир 408-го народно-артиллерийского корпуса, – но почти нет боеприпасов. Четыре легких и два тяжелых дивизиона полностью боеспособны. А также дивизион мортир. Мы справимся.

Вейдлинг встал:

– Короче говоря, господа офицеры, теперь я знаю достаточно! Возвращайтесь на свои командные пункты. К вам поступят дальнейшие приказы.

Генерал Вейдлинг попрощался лично с каждым командиром и только Циглера и Вёлермана попросил остаться.

– Господа, – произнес Вейдлинг, – для вас у меня особые задания. Герр Циглер, из ваших слов я понял, что вы можете полностью положиться на свою дивизию. Вы пойдете в арьергарде корпуса. Со своей дивизией вы останетесь на этом берегу Шпре и прикроете нашу переправу.

Бригадефюрер Циглер хотел что-то возразить.

– Тут нечего обсуждать, – опередил его Вейдлинг, – это приказ!

После того как Циглер ушел, командир корпуса и его начальник артиллерии остались в комнате одни.

– Положение ясное, Вёлерман, – начал Вейдлинг. – Мы пробиваемся к 9-й армии. Я назначаю вас комендантом моста в Обершёневайде. Вы отвечаете за регулирование марша. Весь корпус должен сегодня же ночью переправиться через Шпре, в противном случае да хранит нас Господь!

После этого генерал Вейдлинг отпустил Вёлермана. Тот успел получить еще краткие инструкции от полковника фон Дувфинга и от начальника оперативного отдела майора Кнаппе. Майор Вагнер, квартирмейстер корпуса, обратился к Вёлерману с еще одной просьбой:

– Пожалуйста, герр полковник, попытайтесь отправить эшелоны с продовольствием, стоящие на товарных станциях!

– Легко сказать, – саркастически усмехнулся полковник. – Где я найду паровозы?

Майор Вагнер замолчал. Он тоже не знал, где можно найти исправные паровозы. У полковника Вёлермана не оставалось времени на долгие раздумья. К нему уже обратился его начальник оперативного отдела, капитан Гебхардт, который, как хорошо знающий данную местность, разбирался во всех маршрутах движения.

– Если герр полковник позволит, – сказал Гебхардт, – я в вашем распоряжении!

В то время, когда полковник Вёлерман отправился в путь на своем легковом автомобиле в пригороды и деревни, лежащие восточнее Берлина, а ночь на 23 апреля опустилась на Бранденбург, происходило еще одно обсуждение положения на фронте. Оно должно было окончательно решить судьбу Берлина.

Маршал Жуков отдал в эту ночь приказ, согласно которому Берлин должен быть взят в кольцо. Он приказал одной из своих танковых армий (2-й гвардейской танковой армии) обойти столицу рейха с севера, затем западнее Берлина повернуть на юг и в районе Потсдама соединиться с 1-м Украинским фронтом. В это же время другие армии 1-го Белорусского фронта (в том числе 1-я гвардейская танковая армия) должны были атаковать город с юго-востока (тем самым отрезая пути к отступлению LVI танковому корпусу).

Утро нового дня передовые части русских встречали на берегах канала Тельтов. Тем самым произошел охват Берлина с юга и была прервана связь с 9-й армией под командованием генерала Буссе. Одновременно с этим наступающие на северную часть города советские танковые соединения захватили городской район Тегель, а с востока русские ворвались в Фридрихсхайн. Подразделения фольксштурма и гитлерюгенда, а также отдельные воинские части, занимавшие позиции в этом районе, отошли к зенитной башне. Орудия 1-й зенитной дивизии, установленные на этой башне ПВО, не позволили советским войскам быстро захватить весь район и прорваться в центр Берлина.

В первой половине этого дня генерал Вейдлинг получил еще несколько подобных печальных вестей. С самого раннего утра генерал был в разъездах, чтобы самому проконтролировать отвод корпуса и, если понадобится, энергично вмешаться. Когда он к полудню возвращался на свой командный пункт, который между тем был перенесен еще дальше назад в пригород Рудов на юго-востоке Берлина, майор Кнаппе доложил, что установлена телефонная связь с 9-й армией.

– Так давайте же быстрее, – напустился на него генерал. – Я хочу поговорить с командующим армией или с начальником штаба. Быстрее, быстрее, пока иван снова не прервал связь!

Уже через несколько минут Вейдлинг держал в руке телефонную трубку. На том конце провода генерал-майор Хёльц, начальник штаба.

– Герр генерал Вейдлинг, вы меня слышите? Штаб армии согласен с вашим прорывом. Я передаю вам боевую задачу. Подтверждение будет передано по радио. Пожалуйста, герр генерал, можете записать:

«LVI танковый корпус прикрывает северный фланг армии. Для этого корпус с боем отходит на рубеж Кёниге-Вустерхаузен – Клайн-Киниц и там устанавливает связь с 21-й танковой дивизией. 21-я танковая дивизия стоит фронтом на запад и юго-запад южнее Клайн-Киница!»

– Понятно, – ответил Вейдлинг. Однако, прежде чем он успел задать следующие вопросы, в телефонной трубке раздался щелчок. Генерал положил трубку на рычаг. – Слава тебе господи!

И полковник Дувфинг, который слушал разговор по второму аппарату, облегченно перевел дух.

– Так нам не нужно отходить в Берлин, герр генерал?

– Нет, – ответил Вейдлинг, – быстро подготовьте приказы о перегруппировке корпуса! Я сам еще раз съезжу в дивизию «Мюнхеберг».

– Герр генерал, – возразил Дувфинг, – я позволю себе покорно обратить ваше внимание на то, что уже несколько часов у нас нет связи с генералом Муммертом.

– Не бойтесь, – сказал в ответ Вейдлинг, – со мной ничего не случится. Только подготовьте приказы. Я подпишу их, как только вернусь.

Короткое рукопожатие. Генерал уже снова на улице. Он сел в свой легковой автомобиль, который отправился в сторону Кёпеникка. Поездка по улицам горящего города становилась с каждым днем все труднее. И не только потому, что полыхали новые пожарища, а из-за воронок и развалин после взрыва авиабомб и снарядов многие улицы стали непроезжими, но и потому, что население охватила паника. Испуганные люди пытались спасти то, что еще можно было спасти. Они делали запасы продуктов, штурмовали покинутые магазины и осаждали вокзалы, чтобы при случае воспользоваться еще одной возможностью бежать из города. Другие апатично покорились неизбежной судьбе, но немало было и таких, кто пытался утопить свой страх в лихорадочном чувственном угаре. Партийное руководство потеряло всю власть. Только решительные офицеры и