Теперь оживился и Гитлер. Он тоже вступил в разговор. По своему обыкновению, однажды начав говорить, он никак не мог остановиться. Гитлер предложил свой собственный оперативный план битвы за Берлин. Однако вскоре он все больше и больше отклонялся от темы. В конце концов он впал в риторику, характерную для его речей в рейхстаге.

Генерал Вейдлинг надолго умолк. Лишь вполуха он слушал тирады Гитлера. Он понимал, что здравый смысл, логика и благоразумие не имеют здесь абсолютно никакого веса. Однако, прежде чем он успел преодолеть свое замешательство и удивление, неожиданно снова раздался голос генерала Кребса:

– Генерал Вейдлинг, я приказываю вам вместе с вашим LVI танковым корпусом взять на себя оборону восточных и юго-восточных районов Берлина. Вы должны прямо отсюда немедленно отдать соответствующие приказы. Позднее поговорим об этом подробнее!

Генералу Вейдлингу разрешили уйти. Он чувствовал себя оглушенным. Краем глаза он заметил, что Гитлер судорожно пытался привстать. Однако у него уже не хватило на это сил. Гитлер попрощался с генералом сидя. Потрясенный и озадаченный, Вейдлинг покинул кабинет фюрера.

Вернувшись в бункер адъютантов, он приказал связать его с корпусом. К счастью, полковник фон Дувфинг сразу взял трубку телефона. Генерал коротко проинформировал своего начальника штаба об изменившемся положении. Однако начальник штаба по своей инициативе уже отдал все необходимые приказы после того, как майор Кнаппе доложил ему о своем разговоре с Вейдлингом. Все дивизии направили своих офицеров на командный пункт корпуса. Если генерал прикажет, корпус может немедленно развернуться на 180 градусов.

Тем не менее генерал Вейдлинг все еще чувствовал себя не в своей тарелке, когда приказывал офицерам Генерального штаба сухопутных войск принести карты с нанесенным расположением соединений. Вскоре после этого появился генерал Кребс, который на плане Берлина проинструктировал Вейдлинга, показывая ему, какие позиции должен занять его корпус.

– Вот видите, герр Вейдлинг, – начал Кребс свой инструктаж, – мы тоже не все время спали. Берлин разделен на девять секторов обороны. Ваш корпус возьмет на себя оборону секторов от «А» до «Е». – Кребс указал на городские районы Лихтенберг, Карлсхорст, Нидершёневайде, Темпельхоф и Целендорф.

– Позвольте задать вопрос, – подал голос Вейдлинг. – Кому я подчиняюсь?

– Непосредственно фюреру! – подчеркнуто громко ответил Кребс.

Вейдлинг покачал головой. Он никак не мог согласиться со сложившимся положением. Кребс недовольно посмотрел на него.

– Я бы объединил ответственность за оборону Берлина в одних руках, – предложил Вейдлинг.

– Такие руки уже есть! – заявил Кребс. – Это руки фюрера!

– Тем не менее, – попытался привести еще один контраргумент Вейдлинг, – тем не менее должен быть создан четкий порядок подчинения. Каждый должен знать, кому он подчиняется. Мне, – Вейдлинг невольно повысил голос, – в последние недели не раз казалось, будто мы все живем в какой-то утопической стране. Разве вы не знаете, что наши корпуса уже давно не являются таковыми? Что наши дивизии в лучшем случае имеют численность одного батальона? (Сильное преувеличение. – Ред.) Что постоянно не хватает боеприпасов? Этими силами невозможно защитить Берлин! Берлин должен быть объявлен открытым городом!

Кребс выслушал эмоциональную тираду Вейдлинга с невозмутимым видом:

– Фюрер приказал защищать Берлин. Так оно и будет!

– В таком случае я могу попрощаться? – холодно поинтересовался Вейдлинг.

Кребс кивнул. Вейдлинг приказал еще раз связать его со своим корпусом. На этот раз к аппарату подошел майор Кнаппе.

– Послушайте, – торопливо сказал генерал. – Корпус остается в Берлине. Распорядитесь немедленно подготовить соответствующие приказы. Записывайте! У вас же есть карта с положением? Итак: 20-я моторизованная дивизия занимает сектор «Е» (Целендорф) на правом фланге; моторизованная дивизия СС «Нордланд» выдвигается в сектор «С» (Нидершёневайде); танковая дивизия «Мюнхеберг» занимает сектор «В» (Карлсхорст), а 9-я парашютная дивизия направляется в сектор «А» (Лихтенберг). 18-ю моторизованную дивизию необходимо снять с фронта и перебросить в северную часть района Темпельхоф, где она будет находиться в резерве. Командный пункт корпуса в Рудове ликвидировать. Штаб переезжает в административное здание аэропорта Темпельхоф. Немедленно найти там подходящие помещения. Я же отправляюсь к бывшим комендантам секторов. К утру прибуду в Темпельхоф. Все ясно?

– Так точно, герр генерал, – ответил Кнаппе. – Позвольте спросить: а что будет с артиллерией?

– Ах да. Полковник Вёлерман должен распорядиться, чтобы основные силы были дислоцированы в Тиргартене. Отсюда эффективность огня будет наилучшей. Все ясно? Конец связи.

Генерал Вейдлинг быстро и демонстративно холодно попрощался с Кребсом. Вейдлинг облегченно перевел дух, только выбравшись из подземного лабиринта на улицу. Капитан Гебхардт, который уже начал беспокоиться, искренне обрадовался, увидев генерала живым и невредимым. Правда, генерал был крайне озабочен и в почти резкой форме отдал приказ ехать. И только в пути, когда его легковушка, дребезжа, неслась по улицам Берлина, усыпанным грудами щебня и битого кирпича, генерал постепенно пришел в себя. В разговоре с Гебхардтом генералу наконец удалось облегчить свою душу и излить накопившийся гнев. Когда он добрался до первого коменданта сектора, его ярость уже улетучилась. Теперь Вейдлинг был готов попытаться спасти то, что еще можно.

В бункере фюрера под рейхсканцелярией генерал пережил тяжелые часы, однако то, что он наблюдал во время своей поездки по ночному Берлину, вогнало старого воина в краску. Он переезжал от сектора к сектору по горящему, дымящемуся, страдающему Берлину. Он понимал, что с военной точки зрения оборона столицы рейха не была оправданной. Здесь почти не было регулярных войск; батальоны фольксштурма занимали позиции на баррикадах и в траншеях. Немногие батареи, оснащенные в основном трофейными орудиями без боеприпасов, были не в состоянии оказать большое влияние на ход боевых действий. И только бригада штурмовых орудий и 1-я зенитная дивизия, насчитывавшая около трехсот стволов, были полностью боеспособны.

Генерал Вейдлинг прибыл на свой новый командный пункт на аэродроме Темпельхоф 24 апреля около 5 часов утра. Штаб корпуса со всеми своими отделами и транспортными средствами уже успел обустроиться на новом месте. Генерал быстро выслушал донесения за сутки, выпил чашку кофе и, несмотря на переживания последних часов, крепко заснул.

Около 9 часов утра генерала Вейдлинга разбудили, он умылся и побрился. Вейдлинг был полон энергии. После завтрака генерал приказал офицерам своего штаба собраться для обсуждения положения. Полковник фон Дувфинг доложил, что все приказы были разосланы и своевременно попали в войска. Четыре северные дивизии смогли организованно оторваться от противника. И только танковая дивизия «Мюнхеберг» была атакована в районе Рудова крупными силами противника, и не все ее подразделения смогли оторваться от неприятеля.

Генерал Вейдлинг и его начальник штаба склонились над картой. На какое-то мгновение всплыли уже почти забытые воспоминания. Два или три года