— Я женился на Гюрай Ильгюн, когда в нашем мире насчитывалось тринадцать разных государств. Когда-то моя семья правила четырьмя. Потом границы много раз менялись. И на момент большой распри клан контролировал всего два. Я рассорился со своими сородичами, превратился в изгнанника и не собирался возвращаться на Элидиум. Только выбора мне не оставили. Родителей убили, в обеих наших странах кровь лилась рекой. Дядя сел на трон, а я сговорился с Гюрай, у которой, так или иначе, имелись права на то, чтобы царствовать еще в четырех странах.

В общем, по возвращении Эйдана его клан предъявил права еще на восемь государств, включая те, где могла бы наследовать его жена. Он вышел на схватку с другими семьями ларгов и, конечно, победил. Ведь сейчас я глядела на вполне живого Эмре.

Потом против него выступили гильдии магов, нанятые оставшимися в живых и пока еще законными правителями. Маги тоже не устояли.

Властители мерли, как мухи. Канцлер не останавливался на причинах той эпидемии. Последние два императора отказались от своих прав в пользу дядюшки Эйдана, которому уже тогда стукнуло более четырехсот лет. Этот ларг был не молод, но уважаем.

Эмре же ненавидели на всех трех континентах. Он чересчур бурно провел молодость, и его имя ассоциировалось с анархией. Отнюдь не с порядком.

Гюрай при заключении брака, хотя и была моложе супруга, но уже вышла из детородного ворзраста. Как я поняла, ей исполнилось более ста. Для мага-человека она находилась в приличной форме. Во всяком случае, не выглядела пожилой и на людях сопровождала своего красавца.

Она отказалась от трона в пользу семьи мужа и посвятила остаток жизни тому, чтобы объединить земли тринадцати государств в федерацию. Она же постепенно вводила Эмре в большую политику. А это тоже было необходимо, так как он умел решать дела лишь грубой силой. После этого договариваться оказывалось не с кем.

— Она успела увидеть Элидиум, на котором закончились войны. Мир, склонившийся перед единым правителем. Однако жена продолжала создавать выборную систему, хотя действовать приходилось с нуля. Сейчас у нас заседает парламент, где представлены аристократы из разных земель. Туда получили доступ также дельцы и ученые. Гюрай стала главным инициатором хартии, которую магической клятвой подтвердили все верховные семьи, включая нашу. В соответствии с документом, власть верховного правителя будет ограничиваться с каждым десятилетием.

Я вспоминала рассуждения Дэмиана о просвещенном диктаторе. И Эмре тут же ввернул.

— Правда, мне пришлось наложить на этот пункт вето, потому что обстановка снова накалилась. Это и сепаратистские настроения отдельных территорий, и в то же время естественный процесс. Кланы, потерявшие магический ресурс, с годами восстанавливают его — мы же перестали истреблять всех членов семьи, как это случалось в далекие эпохи — и жаждут реванша.

Однако Гюрай выступала не только за монархию с ограничениями в пользу парламента. Она добавилась свобод для женщин, как когда-то лучшие представительницы Аллеи и других государств Лондиниума.

— Жена взяла с меня слово, что я взойду на трон, а не исчезну, как это случилось перед смутой. Другим ларгам она доверяла еще меньше. Я также пообещал ей, что парламентская система будет внедрена окончательно. И, что имеет непосредственное отношение к тебе, я взялся изменить положение женщины в обществе. Она настаивала, чтобы начинал с образования. Когда-то Гюрай мечтала учиться в Тайлерине вместе с братьями… Но в нашем мире девочки могли постигать науки разве что у себя дома, под присмотром кого-то из взрослых мужчин.

Так и вышло, что последним подарком Эмре для умирающей магички стал приказ об открытии дверей Тайлерина для девочек разных рас. Параллельно в крупных городах заработали начальные школы. А средние еще только предстояло открыть.

По мере того как он говорил, мои щеки краснели сильнее. В ладонях появился характерный деятельный зуд. Тем более что ларг все же позволил мне сесть отдельно и переместил свои загребущие руки на безопасное расстояние… Да, я приехала сюда не потому, что верила в безразличие Эмре, а потому что отодвинула все личное на второй план. Невозможно остаться в стороне и не поучаствовать, если намечается такая реформа.

— Захочешь, и Айвар будет дублировать для тебя отчеты из школ. Сейчас их всего двадцать две. Но мы планируем через два семестра открыть подготовительные классы и вести занятия еще в сорока — уже с прицелом на следующий учебный год. Кроме того, я был бы признателен, если бы ты взглянула на наши проекты по среднему образованию. Даже предварительная программа этой системы пока не утверждена.

Попробуй я изобразить равнодушие, Эмре бы мне не поверил. Он внимательно наблюдал, как я загоралась все больше. Поэтому я просто кивнула. А потом еще раз.

— У меня в Тайлерине такой бедлам, что крак свернет шею. Я жду, что ты одобришь список нововведений, которые мы подготовили с Силкхом. Скорее всего он передал тебе их еще вчера… Если здесь все пойдет по плану, то у меня освободится время. Я проведу анализ; можно будет протестировать не один формат, а два или три.

Канцлер, держа руку на столе, протянул мне раскрытую ладонь. На Элидиуме это означало предварительное — ну, очень предварительное, принимая во внимание, что торговались здесь до последнего, — согласие.

Что скрывать, предложение заняться местной системой образования, это самое соблазнительное, что я слышала от него когда-либо. Все прочие, включая горячие и интимные, меркли на этом фоне. Мы оба понимали, что отказаться я не в силах.

— Тебе нужно мое согласие на второй брак? Мое тело? И то, и другое? Ты же не обещал мудрой Гюрай, что реализовывать ее планы явится одна из твоих пассий.

Ларг поморщился. Такой тон он выносил с трудом.

— Гюрай желала, чтобы этим занималась женщина. И лучшей кандидатуры нет, признай это. Ты амбициозна, в меру рискованна, помешена на педагогике, безумно талантлива и, главное, бьешься за доступность обучения для женщин более чем кто-либо.

Не дождавшись, что я вложу ладонь в его ладонь, он поймал мое запястье.

— Ты не видишь призвания в том, чтобы быть велейной. Даже когда речь идет о благополучии правителя и сотен тысяч его подданных. Зато открывать школы для девочек… ты первая. Настолько тебе это важно, что какой жених, какая семья… Зелье забвения не при чем, Ле-ти. Маверик не мог соперничать с предметными курсами, которые ты составляла, или с трудом о гендерном неравенстве в сфере бытовой магии. Ты увлеклась этой работой в последние два года и проводила выходные не с женихом, а в библиотеке.

Для того, кто вернулся на