«Молоток, Валерка. Моя девчонка».

Тренькает уведомление мобильного банка, и я, еле сдерживая рыдания, вешаю на плечо сумку и выбегаю из класса. Одобрение отца — как явление Деда Мороза с приклеенной бородой, как мираж для застрявшего в пустыне путешественника, как радужный мыльный пузырь, улетающий в облака…

Я шмыгаю носом, стираю костяшками слезы и, растолкав замешкавшуюся в дверях малышню, спешу домой.

Рюмин догоняет меня возле поезда и ловко ловит за ремень:

— Лер, подожди, я тебя провожу!

— Ты чего такой смурной? — оценив выражение его физиономии, на всякий случай интересуюсь я. — Вроде, мы с тобой легко отделались и избежали прилюдной казни.

— Мать звонила… — он перехватывает мой локоть и доверительно шепчет: — В общем, утром эта стерва Маринушка приходила к ней прямо на работу, и они сцепились. Маринушка орала, что Игнатовна слегла по вине нашей семьи, и что ее ублюдок якобы видел, как я вчера перелезал через забор, но благородно решил промолчать. Ни фига он не видел и не мог — тьма была хоть глаз коли. Они просто ищут повод наехать на маму… Я не спущу им этого, Лер. Табло этому гаду расшибу. Пусть только появится в школе.

Я отстраняюсь и, проглотив холодный скользкий ком, хриплю:

— Может, не надо, Илюх? Проблема решена, ясно, что они ничего не докажут, а Волков просто набивает себе цену. Он — пустое место, не марайся!

Ощущение надвигающейся катастрофы изрядно пугает, провоцирует шум в ушах и легкую тошноту, но Илюха принимает мой совет к сведению, меняет гнев на милость и криво усмехается:

— Ладно, не в этот раз, но — до первого косяка. Кстати, забыл сказать. Прикинь, ушлепок этот еще и на учете состоит. Кого-то избил в своей Москве, и его выперли из школы. Так что внучок у Брунгильды, хоть и строит из себя праведника, на самом деле не лучше, чем мы.

* * *

Глава 17

Пулей пролетев мимо соседского забора, вбегаю в наш просторный двор, захлопываю калитку, прячусь в доме и перевожу дух.

Я все испортила — вдребезги, в клочья… Скорее всего, Волков меня все же видел, и я больше никогда не смогу без страха и стыда посмотреть в его глаза.

Осознание холодным шоком мечется под ребрами, отравляет кровь и тяжеленным камнем давит на плечи. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ни за что не сунулась в их двор!

Разуваюсь, произвожу в прихожей неимоверный шум, заглядываю в притихшие комнаты, но они пусты — мама ушла к гадкой тете Яне жаловаться на превратности судьбы, а папаша, должно быть, сейчас беспрестанно икает в своей шикарной квартире и прикладывает к пылающим ушам ледяные компрессы.

Переодеваюсь в длинную домашнюю футболку, перевожу маме большую часть денег и вздыхаю — она могла бы перестать от него зависеть, но ни разу не предпринимала попыток что-либо изменить.

Тетя Таня Рюмина умудряется содержать дом, работать в администрации и растить Илюху, даже мамаша Инги, невзирая на больное сердце, тащит на себе двоих детей и худо-бедно справляется. Моя же, ради престижного статуса благополучной, богатой замужней женщины, угодливо поддакивает отцу и не решается взять на себя ответственность. Тот опасается, что я вырасту такой же слабачкой и приспособленкой, прививает мне навыки бойцового пса и частенько перегибает палку. Но маме пофиг, ведь он всегда заглаживал инциденты деньгами.

Мне до чертиков надоело воевать со всем миром ради их одобрения. Они сами понятия не имеют о долге или любви.

Перехватив на кухне еще теплый пирожок и яблочный сок в пачке, ухожу к себе и разваливаюсь с ноутом на кровати.

Первым делом я лезу на сайт Задонского филиала гуманитарного вуза и заполняю заявку на участие в конкурсе. Средний балл по всем предметам — 5,0, победы в школьных олимпиадах, активное участие в общественной жизни и спортивных соревнованиях… Правда, только в пределах Соснового — больше я никуда не выезжала. Но я искренне верю, что все получится, и разыгравшееся воображение рисует идиллические картины будущего — я, несколько лет спустя, вручаю отцу диплом юриста и снова удостаиваюсь его похвалы. Он бросает свою Кристинку и действительно доверяет мне ведение бизнеса…

Но душу подтачивает назойливый червь — этого не случится, даже если я закончу Сорбонну и защищу докторскую на тему финансовых махинаций и ухода от налогов.

Я захлопываю ноутбук и вздыхаю, мысли возвращаются ко вчерашнему инциденту, настороженным взглядам ребят из класса и недавнему разговору с Илюхой.

Волкова исключили из школы, потому что он кого-то избил…

Это известие оглушает, хоть и не особо удивляет. Подспудно я всегда знала, что Ваня может постоять за себя или ударить обидчика первым. Его московское прошлое не дает покоя — будоражит, интригует, пугает, изводит… Плотнее задергиваю штору, вбиваю в поисковик его фамилию и имя, однако результатов набирается на несколько страниц, и упоминаний о нужном мне парне среди них не находится.

Еще до майских, когда Волков только появился в нашей школе и свел всех девчонок с ума, те шептались про его страницу в ВК, и особенно умилялась Петрова. Та самая Петрова, которой я одалживала шмотки и парфюм для поездок в Задонск и которая демонстративно проигнорила меня этим утром.

Если обращусь к ней за помощью, у девочек появится новый шикарный повод для сплетен, впрочем, я никогда не опускалась до обоснования причин своих поступков.

Заношу пальцы над клавиатурой и стремительно пишу:

«Кать, привет. Дай координаты страницы Волкова. Поищу на него компромат».

Никто не догадывается, как тяжело мне дается такой пофигизм. Моя гордыня — ни что иное, как неуверенность в себе, отчужденность, мучительный страх показаться смешной, слабой, ненормальной. Я успеваю сгрызть покрытие с двух ни в чем не повинных ногтей, прежде чем Петрова скидывает мне нужную ссылку.

Мгновенно кликаю по ней и, закусив губу, ожидаю, когда полностью прогрузится страница. Я опять вторгаюсь на чужую территорию и понятия не имею, какие сюрпризы преподнесет мне эта рискованная вылазка.

…Аккаунт Волкова заброшен около года назад, в нем много музыки — того самого злого агрессивного рэпа, а еще — несколько десятков черно-белых фотографий на фоне многоэтажных безликих панелек, зловещих труб и исполинских градирен, исписанных бранью бетонных стен и ржавых рельсов, убегающих за горизонт.

Комментарии на странице запрещены, но у постов десятки тысяч просмотров, хотя Ваня даже близко не блогер и не какая-то известная личность.

Здесь он совершенно