— Попрошу вас покинуть мой кабинет! Немедленно!

Глава 8

Я встал и бесцеремонно распахнул дверцу шкафа.

— Да что вы себе позволяете⁈ — от возмущения женщина чуть не перевернула стул, но я успел его придержать. — Охрана!!!

Вот так всегда, в кои-то веки решил помочь незнакомому человеку, а тебя взяли и записали в какие-то разбойники.

Я вздохнул, и сняв с полки банку, поставил её на стол, прямо перед раскрасневшейся женщиной. На дне склянки плавал посеревший чайный гриб.

— Ваш гриб, Антонина Игоревна, умер! Так же, как и предыдущий, — я кивнул на расползщуюся субстанцию, лежащую в корзине для мусора. — В шкафу он не выживет. Слишком прохладно и нет притока воздуха.

Антонина Игоревна захлопала глазами, тыча пальцем поочерёдно то в меня, то на шкаф, потом снова в меня.

— Правда? Вы… влезли туда из-за гриба?

Я улыбнулся и вытряхнул труп растительной нежити в корзину.

— Ну не грабить же вас, Антонина Игоревна.

Женщина оправила распахнувшийся пиджак и пригладила волосы.

Дверь кабинета открылась. На пороге возник дед в форменной серой одежде и с дубинкой на поясе. Быстро оценив взглядом происходящее, он уставился на начальницу и беззвучно прохлопал губами, мол, что случилось, кого грабят?

— Всё хорошо, Сан Саныч. Гриб просто умер.

Старик в сердцах махнул рукой и закрыл дверь. Женщина посмотрела на меня.

— Уже пятый раз пытаюсь вырастить, но всё прахом. Он мне от сестры покойной достался, думала, продолжу семейную традицию, а тут такая напасть. Первый раз вижу человека, который знает, как обращаться с грибом. Вы ведь знаете? — с надеждой спросила Антонина Игоревна.

— Увы, это очень сложный и длительный процесс. Я знаком с одним человеком, который тонко чувствует грань, что и когда делать, но он дорого берёт за свою работу, — я прошёлся по кабинету, подцепил папку с документами и направился к двери. — Пойдёмте, Надежда. Мне никогда не избавиться от этого бремени. Всё тщетно. Наверное, я смогу оплатить вам только часть вознаграждения.

Всё это время за мной наблюдали два тронутых до глубины души человека — Надя и Антонина Игоревна. В комнате стояла тишина и сильно пахло останками растительной нежити — единственного подвида, который невозможно воскресить.

— А ну-ка стойте! — гаркнула вдруг начальница так, что даже по ту сторону двери, где сидели шесть её помощниц, стихли все голоса. — Подите-ка сюда, граф Григорий Афанасьевич Пугачёв!

Я вернулся, а женщина выхватила из моих рук папку, достала форму с пошлиной и разорвала её в клочья.

Потом зашарила по ящикам стола, нашла другой формуляр и быстро заполнив, сунула мне его в руки.

Лёгкого прикосновения хватило, чтобы забрать её проклятье. Всего-навсего усиленный в несколько раз синдром рассеянности, а столько проблем. Кто, интересно, всем этим занимается. Складывается ощущение, что в этом мире все друг на друга накладывают проклятья. Причём какие-то нелепые.

— Завтра жду вас до конца рабочего дня. С живым грибом! — женщина села в кресло и отвернулась к окну. — Надеюсь на вашу порядочность, граф Григорий Афанасьевич!

Надя сохраняла спокойствие до самого конца, и только когда мы вышли на улицу, её буквально чуть не разорвало от эмоций.

— Как ты это делаешь, Гриша⁈ — она радостно затрясла кулачками и выхватила у меня бланк с пошлиной. — Две пятьсот! Ииии! Слушай, а может, нам свою контору открыть? Здесь, в Болотном. Сам же говорил, что это только начало.

Некромант в роли владельца юридической конторы… ну, допустим. Можно ещё и ферму по разведению гриба организовать, но он здесь не пользуется бешеным спросом. Нет уж, лучше высажу его в своём саду. Когда он вырастет, станет похож на гигантский бутерброд, который требует постоянного питания. А его у меня будет достаточно, судя по количеству недоброжелателей.

Я взглянул на иллюзорное тавро. Ну что ж, похоже, я подобрал нужный мне ключ. Не такое уж оно и страшное.

— Возможно, в будущем. Но только если ты сама будешь им управлять. Защищать чужие интересы мне не очень хочется — тут свои бы отстоять.

— Кстати, откуда ты столько знаешь про эту… бяку? Я слышала что-то подобное от своей бабушки, но думала это сказки.

— Расскажу как-нибудь, если не испугаешься.

Надя сделала удивлённое лицо.

— Не знаю, что меня ещё может удивить!

Теперь наш путь лежит к зданию местной ратуши, где и восседал Совет. Очень мне хотелось посмотреть на этих самоназванных управителей свободных земель.

Жаль, что с ним вряд ли получится разобраться так же легко, как с липовыми долгами. Его грибом не удивить. Там, как я понял, люди заинтересованы в чём угодно, только не в решении проблем брошенной на произвол аристократии.

— Как прошло? — участливо поинтересовался Казанцев, когда мы сели в вездеход.

— Не так страшен чёрт, как его малюют, — уклончиво ответил я. — Благодаря нашей Наде, вопрос с долгом моего отца решится уже завтра.

Надя смущённо заулыбалась.

— Да скажешь тоже, Гриш. Если б не твоё представление, ничего бы не получилось. Вернее, получилось бы, но с большими затратами.

— Это что же за представление? Может и мне тоже расскажете?

— Всё потом, мой друг. Когда сделаем наши земли только нашими.

Вездеход съехал на боковую улицу и через несколько кварталов упёрся в высокое ограждение, за которым белело двухэтажное здание, больше напоминающее какое-то старинное поместье. Высокие окна. Колонны по периметру. Под окнами цветники, в которых чернела ухоженная земля.

— Это ты здесь что ли жениха себе откапывала? — не удержался я от острого замечания.

— Я вот больше вам вообще ничего рассказывать не буду! — надулась Надя. — Решила в кои-то веки поделиться — уже все знают!

— Да я ж шучу! Во! Смотрите!

Въезд на территорию преграждали высокие кованые ворота, рядом с которыми стояла будка охраны. Увидев, что ко входу подъезжает машина, один из сотрудников вышел навстречу.

Долго он нас не мурыжил. Взглянул на родовой перстень и молча кивнув, приказал открывать ворота.

Кроме нас посетителей сегодня не было. Просторная стоянка пустовала, и мы встали поближе ко входу.

Как только мы оказались в просторном фойе, чем-то напоминающим такой же в Клубе выдающихся охотников, к нам вышел здоровенный детина в строгом чёрном костюме и… точно такой же штуке, с которой я возился в спальне, но на шее.